За чертой
Шрифт:
— Не переживай, шкуркой твоей я дорожу. — Сверр примирительно похлопал друга по плечу. — Присмотри за ней, пока я там все улажу.
Он знал, появление Надин на Совете может вызвать недовольные споры и пересуды. Поэтому сначала нужно было подготовить почву.
— Когда позову, потихоньку заведешь ее в шатер. Прямо ко мне. Смотри в оба. Она шустрая. И еще, если на глаза попадется Хло, сделай так, чтобы она к вам присоединилась. Понял.
— Ясно. — Веселость на подвижном лице мужчины пропала, уступив место сосредоточенной серьезности.
— А Хло здесь причем? Ничего ведь серьезного?
Его
— Пока нет. Ты ее главное не упусти, а то точно потом не разгребем.
Что Керс в Хло души не чает, знали все. Но его попытки подобраться к девушке поближе, та пресекала на корню. Вот и пускался он во все тяжкие, стараясь хоть как-то отвлечься от маниакальной идеи сделать девушку своей женой.
В шатре было шумно. Чересчур шумно для его обостренного слуха. Приветствуя собравшихся, Сверр, скользя через толпу, быстро приблизился к небольшому возвышению, предназначавшемуся для вождя и его приближенных.
— А вот и он!
Встав, пожилой мужчина, чьи виски давно окрасила седина, протянул руки в сторону приближающегося война.
— Сын мой, опять ты поставил охоту и любовные утехи выше долга.
Он добродушно потрепал плечо склонившегося в поклоне кочевника.
— Твоя мать весь мозг мне выела. Жалуется, что ты к ней совсем не заглядываешь.
— Я обязательно это исправлю, отец.
Сверр поднял голову, пряча улыбку за каменной маской. Ни один его мускул не дрогнул. Он не мог показать, как дорог ему этот, на вид строгий, человек. Проявления чувств — слабость. Особенно когда кругом враги, мечтающие насадить твою голову и голову тех, кого ты любишь на кол.
— Есть разговор.
Сверр вместе с вождем подошел к импровизированному трону и, незаметно для остальных, помог тому опуститься на жесткие подушки. Время брало свое, год за годом превращая крепкого война в разваливающуюся корягу. Его отец никогда не владел силой Зверя, так как дед Сверра предпочел любовь древней силе. Век нынешнего вождя был нещадно коротким. Лимит составлял не больше ста лет. И вот сейчас, на восьмом десятке, его отец начал сдавать позиции. Дрябнущее тело и ноющие кости были тому доказательством.
Все думали, что магия никогда больше не вернется в их племя, что, разозлившись, духи покинули эти земли. Однако первенец, рожденный в ночь кровавой луны, вернул силу своей земле. Сверр понимал, что его дар рано или поздно станет для него проклятьем. Он был уверен, что дух, живущий внутри, на самом деле выбрал его тело для отмщения. Даря кочевнику долголетие, он обрекал его на изысканную пытку.
Видеть, как жизнь капля за каплей покидает родных людей и знать, что они уйдут из этого мира несправедливо рано, заставляло сердце каждый раз сжиматься до боли. Уже близок был тот час, когда он возьмет на себя бразды правления, встав во главе племени и создав свою семью. Нади, как выбранная зверем, после скрепления их связи разделит его жизненную силу и дети, рожденные от их брака, проживут долгую жизнь. А он уж постарается, чтобы эта жизнь была спокойной и счастливой.
— Спина ни к шейдану.
Прокряхтевшись, вождь нашел более мнение удобное положение для ноющей поясницы.
— Можем начинать. Ведите пленника! — Его голос, однако, до сих пор был полон силы.
Услышав приказ, двое воинов, поклонившись,
— О чем ты там хотел поговорить? Неужто, опять эти крысы проникли на нашу территорию?
Члены Совета рассаживались по кругу шатра.
Заняв свое место по правую руку от отца, Сверр, как можно ближе наклонился к его уху.
— Нет. С эти все подозрительно тихо. Я хотел с тобой поговорить об одном важном обстоятельстве.
Не успел он добавить и слова, как вопли возмущения и звуки борьбы, а с ними и измождённый пленник, влетели в шатер. И если последний летел, подхваченный под руки охраной, то вот поток возмущения исходил от его персонального “наказания”. Девушка, выкрутившись из рук держащего ее, и явно опешившего Керса, бросилась к своему слуге, лежащему сейчас в середине шатра со связанными за спиной руками.
Ручка его сидения треснула, когда, пытаясь взять себя в руки, мужчина направил в дерево излишки выплеснувшейся силы.
Сверр бросил убийственный взгляд в сторону друга, тот лишь извиняюще пожал плечами и предпринял попытку оторвать упирающуюся девушку от пленника.
— Это еще кто? Дочь? И как только сюда пробралась! — Вождь, прищурив один глаз, внимательно присматривался к странной девице.
Та, в свою очередь, сыпя проклятья на головы всех присутствующих, параллельно успевала расспрашивать пленника о самочувствии и заверять, что все образуется. Обтерев его грязное лицо краем своего рукава, она наконец-то позволила себя от него оттащить. Под десятками недовольных взоров Керс провел девушку к другу, не завидуя судьбе бедняжки. А что он мог сделать? Если она, словно фурия, взбесилась, когда увидела этого разукрашенного предателя. Его предупреждения на нее никакого действия не возымели, а скрутить ее, как следует, он побоялся, зная, что еще себе дороже выйдет.
“Раз любишь таких бойких девиц, люби и последствия их действий расхлебывать, друг”.
Эту фразу Сверр легко смог прочитать во взгляде приближающегося мужчины. Пообещав Керсу хороший пинок, переключился на девушку. Она стояла, гордо подняв голову, и даже не думала склониться в поклоне.
«Чего и следовало ожидать».
Встав, Сверр опустил тяжелую руку на ее затылок и слегка надавил, заставляя наклонить голову и показать требуемое уважение.
— Отец, видящий Шема, старейшины.
Мужчина развернулся, поворачивая за собой девушку и на ходу снимая с нее плащ. Шепотки, прекратившиеся секунду назад, возобновились.
— Перед Вами та, что была выбрана Зверем. — Поднял ее руку, задирая рукав рубашки и демонстрируя всем собравшимся золотой знак на тонком запястье. Глаза сидящих людей удивленно расширились от такой неожиданной новости. — С этого дня наши жизни связанны. Она часть меня. Часть великой магии. — Чувствовал, как рука Нади похолодела и как она попыталась ее высвободит. Не отпустил.