За что ты нас предал?
Шрифт:
«Подруга» подалась ко мне и продолжила:
– И знаешь, почему она хотела забрать твоего сына, если бы это все же был мальчик? Сама она не может иметь детей! Ее бывший муж, ну, помнишь, тот альфонс, он заразил ее чем-то, что привело к операции… Ей вырезали все! Так что она даже клетки свои сдать не может, не говоря о залете. Но знаешь что самое смешное во всем этом?
Тина отстранилась и захихикала, глядя на меня с превосходством. Как будто так и говорила: ты почти разведенка, а Снежана вообще дура. Одна я умная, если
– Что самое смешное?
– уточнила я, вскинув бровь, пытаясь разобрать в словесном потоке хоть что-то.
И «подруга» затараторила, как из пулемета:
– А то, что Майская настолько идиотка, что любит своего бывшего мужа, который ее обманул. И они опять общаются! Ты можешь себе представить?
7.
Конечно, я могла себе это представить. Об этой женщине знала мало, но сейчас перед глазами всплыли те фотографии, которые я видела в сети. Они были связаны с разводом Снежаны. Тогда я обратила внимание на тот факт, что на этих снимках Майская была очень несчастной. Она искренне переживала горе, что обрушил на нее своими руками тот самый альфонс.
– Ну, всякое бывает, - пожала я плечами.
Тина же воззрилась на меня с искренним недоумением.
– Эй, подруга… ты что? Беременность совсем мозг отключила?
– спросила она и глупо хихикнула.
– Это же твой шанс!
Она сказала это с жаром, и теперь настала моя очередь смотреть на Тину, как на идиотку. Шанс? Что она имела в виду?
– Ну намекни об этом Вадиму! Пусть он проверит все, что я тебе сказала. Да Вольский после такого за тебя ухватится руками и ногами! И не отпустит никуда и никогда.
О, понятно… Тина считала, что я потеряла мужа исключительно из-за того, что проиграла битву со Снежаной. И сейчас она буквально дала мне в руки возможность вернуть изменщика.
– Тин… Между мною и Вадиком больше нет чувств, - сообщила я подруге.
Она захлопала глазами.
– В смысле - нет чувств? А как же его деньги?
Чего мне стоило сдержаться и не вытаращиться на Тину, знали только небеса. Она говорила о деньгах, в то время, как я размышляла о них только в контексте того, чтобы мне было на что кормить ребенка. И Вадим уже со мной расплатился, пообещав отдать квартиру родителей.
– Тин… Между мною и Вадимом больше нет чувств. Мы разводимся. Это дело решенное. И спасибо, что рассказала про Майскую.
Я поднялась из-за столика, подруга смотрела на меня, приоткрыв рот.
– В следующий раз, я надеюсь, при встрече ты сделаешь вид, что мы незнакомы.
Эта фраза вырвалась из моего рта помимо воли. Но полностью отражала то, что я чувствовала в данный момент.
– Что?
– выдохнула Тина, судя по виду которой было ясно: она поражена до глубины души.
– Я больше не хочу тебя знать,
– Ты можешь сколько угодно встречаться за моей спиной с той, кто спит с моим мужем. Можешь поливать ее грязью и выуживать грязное белье… Мне на это плевать. Лишь бы только такая лживая змея, как ты, была как можно дальше от меня и моего ребенка.
Сказав это, я удалилась. Тина смотрела мне вслед, хлопая глазами. Но я была уверена - если я бы дождалась момента, когда она «отвиснет», наверняка бы получила целый словопад ругани в свою сторону.
Впрочем, на это мне было плевать. Пусть и дальше сидит и думает обо мне гадости. А у меня теперь новая жизнь, где места таким, как Тоня, не будет даже близко.
– Что мне делать? Стас! Что мне делать? Этот старый хрыч, похоже, умер!
Такие слова достигли ушей Вольского, когда он вошел в дом Снежаны. Приехал к ней внезапно, без предупреждения, как будто чувствовал, что надо поступить именно так. И вот теперь слушал истерику Майской, застыв у дверей ее спальни.
– Ты не понимаешь!
– продолжила Снежана.
– Да этот старый хер нам был нужен для того, чтобы у нас были деньги! Но он помер… Прямо на мне!
Слушать это и дальше и представлять, что же там происходит, было выше всяких сил Вадима. Он толкнул перед собой дверь и зашел в спальню. Майская тут же отпрянула в сторону от кровати, на которой лежал ничком… его отец.
– Что здесь происходит?
– прогремел голос Вольского.
Сердце его заколотилось, когда он по одному взгляду понял: папа действительно отдал концы.
Снежана же выронила телефон и бросилась к нему. Она была в ужасе, а вот сам Вадим воспринимал реальность словно бы через какую-то мутную пелену.
– Вадик… Вадик, твой папа умер!
– прошелестела Майская.
Это было очевидно и так. Как и то, что к Снежане он приехал с весьма конкретными целями. Если судить по отсутствию одежды на отце, разумеется. Майская уже успела накинуть на плечи халатик, который и сжимала на груди тонкими пальцами.
– С кем ты говорила?
– потребовал ответа Вольский, указав на телефон, что валялся на полу.
– Я… - начала Снежана, но осеклась.
А Вадим смотрел на нее и со всей отчетливостью понимал: он жестоко обосрался по жизни. Ради этой потаскушки готов был перевернуть с ног на голову весь мир, а она спала с его отцом и, похоже, все еще была в отношениях со Стасом, своим бывшим мужем, для которого и добывала деньги.
– Ты сейчас же расскажешь мне все, - сказал Вадим безапелляционно.
Взяв Майскую за плечи и при этом отметив про себя тот факт, что касаться ее не особо приятно, Вольский усадил Снежану рядом с трупом отца (о нем тоже думал как-то отстраненно и словно бы не о родном человеке), и повторил: