За что ты нас предал?

Чейз Адриана

Так Вадим думал ровно до тех пор, пока к нему не приехал семейный адвокат.

– Садись, - кивнул он Денису Алтышеву, указав на кресло напротив себя.
– Давай обсудим, что и как я должен делать дальше, чтобы вступить в наследство.

Алтышев нахмурился, когда присел и достал папку. Вольскому не понравилось выражение его лица.

– Виталий Вадимович не говорил тебе, что оставил завещание?
– уточнил Денис, и Вадим похолодел.

Сразу в голове пронеслась ужасающая мысль: этот обезумевший идиот, который залез на Снежану и сдох, оставил

все ей, Майской! Твою мать! Хуже не придумаешь.

– Не говорил, - ответил, немного расслабляясь.

Вольский-старший был кем угодно, но только не человеком без мозгов. Он знал, каким трудом доставалось Вадиму то, что он зарабатывал. Да и договоренности у них были железные. Имущество Виталию Вадимовичу принадлежало лишь на бумаге. И когда бы настала пора, он бы все вернул сыну. Так какого хрена сейчас речь шла о завещании? Может, папа подстраховался и на случай своей смерти оставил все ему, Вадиму? Ну вдруг что? Хотя, зачем? Больше ведь наследников у Виталия Вольского не было.

– По завещанию, которое вступит в силу через полгода, все, чем владел твой отец, достанется твоему ребенку, Вадим, - сказал Алтышев и положил перед ним какую-то бумагу, по которой Вольский скользнул невидящим взглядом.

Какого хрена?

– Что?
– тупо переспросил он.
– Какому, мать его, ребенку?

Денис смотрел на него, хмуря брови.

– Вообще-то Яна ведь скоро родит, - начал он, но Вадим его оборвал:

– Она родит девчонку!
– прорычал он.

Алтышев пожал плечами.

– Это неважно. Пол в завещании не указан. А так как Яна на сносях, ей будет достаточно после родов и получения документов заявить о наследстве, представляя интересы своей дочери. И как только время вхождения в наследство подойдет, то мы оформим все документы…

– Да не оформим мы никакие документы!
– рявкнул Вольский, вскочив с места.

Он откинул от себя писульки, которые притащил Алтышев. И что вообще за фигня случилась, когда они доверились настолько непрофессиональному юристу? Почему этот сучонок даже не сообщил ему, Вадиму, что происходит за его спиной?

– Где моя обязательная доля?
– проревел он, нависая над Денисом.

Обязательная доля! Он уже говорит хоть о каком-то куске из того, что должно принадлежать только ему одному!

– Ты не являешься нетрудоспособным сыном, Вадим, - развел руками Алтышев.
– И я понимаю твое негодование, но не нужно на мне срываться. Я лишь исполнитель той воли, которую мне озвучили. И ваша настольная книга по законодательству.

Вольский запрокинул голову и зло расхохотался.

– По законодательству, мля!
– выплюнул, отсмеявшись.
– Ты - настольная книга по законодательству? По какому, позволь узнать? Где наследницей может стать маленькая, еще нерожденная, мокрощелка?

Алтышев поморщился, когда услышал, какое определение собственной дочери выдал Вадим. Он поднялся, поправил галстук и прежде, чем уйти, сказал:

– Ты сказал, что мне нужно было лезть не в свое дело? Что ж, тогда, когда было нужно это сделать, я не полез. Тогда

слушай меня внимательно - полезу сейчас. Если бы ты с самого начала не хотел облапошить свою жену, этого бы не было. Если бы ты не был помешан на рождении наследника, то этого бы тоже не было. Мой тебе совет - попробуй наладить отношения с женой. Может, тогда и не придется бросаться на людей, которые никак не участвовали в твоих мошеннических схемах.

Алтышев удалился, громко хлопнул дверью. Надо было уволить его уже давно. С тех пор, как адвоката пришлось уговаривать провернуть ту историю, которая была направлена на оформление всех активов на отца. С другой стороны, он ведь был прав.

Если Вольский не сможет отсудить положенное, у него только один путь - попытаться навести мосты с Яной. Вот только в том, что это удастся, он очень и очень сомневался.

* * *

День родов приближался. Я даже не представляла себе, что время может лететь настолько стремительно, когда речь шла о том, что появление на свет моей дочери может случиться в любой момент.

И все это время рядом были Адам Ланской и Митюша. Адам не просил ничего, не говорил со мной ни о чем большем, чем это было у нас на данный момент. Он просто взял обязательства сделать мою жизнь максимально безопасной и комфортной. И, конечно, измученная и бесконечно уставшая от того нервного напряжения, в которое погрузил меня муж, я с огромной благодарностью принимала это.

– Ян… ты меня слышишь?
– с мягкой улыбкой позвал меня Ланской, когда мы сидели и ужинали на террасе снятого им в пригороде небольшого, но безумно уютного дома.

– А? Да, слышу, - откликнулась, кивнув и вернув ему улыбку.
– Просто мне кажется, что я вот-вот рожу.

Подняв руку и дав ему понять, что речь не о том, что я вот-вот произведу на свет ребенка, поспешно добавила:

– Я не в родах! Но малышка наверняка попросится на выход уже вот-вот.

Ланской взял бокал вина и отпил большой глоток.

– И тебя это беспокоит из-за Вадима? Из-за того дела о наследстве?

Я кивнула, когда Адам облек в слова сказанное. Примерно представляла себе, что именно меня ждет, когда я рожу и займусь вплотную вопросом наследства и прочими «прелестями» жизни. И хоть Ланской сказал, что он будет рядом и всем будут заниматься специально обученные люди, я не желала соприкасаться даже с толикой нервов по данному поводу. Хотя это и было неизбежным.

– Ну да… Ты же знаешь, Вольский что-то странным образом затаился после смерти отца и того момента, когда у меня побывал Алтышев.

Я допила сок и положила руку на живот. Он казался мне едва ли не барабаном - так плотно я поужинала. Показалось, что дочь затихла тоже, готовясь к появлению на свет, но даже если роды начнутся сегодня - у нас все продумано. Клиника в пятнадцати минутах езды, все сумки на всякий случай с собой. Вот только мне так не хотелось расставаться с выдуманным ощущением безопасности, когда казалось, что роды инициируют какую-то цепочку событий, которая мне встанет боком.