За что убивают Учителей
Шрифт:
Только Яниэр и Элиар знали подлинную причину бездействия: в том поединке Учитель был сильно травмирован Когтем Дракона и призыв зверя души потребовал бы чрезмерно много энергии цвета. Кроме того, неисцелимые ранения физического тела соответствующим образом сказываются и на астральном. После рокового удара, серьезно повредившего плечо наставника, ученикам сразу стало ясно: птица феникс не распахнет тяжелые крылья и больше не поднимется в небо. Феникс с перебитым крылом только сильнее напугал бы и деморализовал жителей Ром-Белиата, – призывать его не имело смысла.
Что
В мельчайших деталях Элиар рассматривал хорошо знакомое лицо, стремясь запомнить застывшее на нем выражение абсолютного покоя, – новое выражение, которое потом так же старательно он попытается позабыть, вымарать из свитков памяти. Тщетно – помимо воли часто будет вспоминаться этот день, оставивший глубокий след в сердце. Сам не желая того, он останется здесь навсегда, как застывшая в капле янтаря летняя стрекоза.
Никогда прежде Элиар не замечал у Учителя такого выражения, до ужаса спокойного, отстраненно-бесстрастного, словно верховный жрец надел личину бога. Уста сложились не в насмешливой, а в мягкой посмертной улыбке – красные, как морские кораллы, пока полные цвета, но уже начинающие бледнеть. Элиару стало не по себе.
Выходит, Учитель действительно… мертв? И это навсегда?
Не может быть.
Нет сомнений: каких-то несколько мгновений назад Красный Феникс дышал, дышало призванное им пламя. Но сейчас – нет. Онемев от ужаса, Элиар попытался было влить в еще теплое, живое тело собственную духовную энергию, но тщетно – голос сердца прервался и душа успела покинуть физическую оболочку.
Как это могло случиться?
Кто сделал это?
Кто посмел сделать это!
То, что Учитель не сбежал с Яниэром и остальными, а добровольно принял смерть, которую была возможность избегнуть, путало и кардинальным образом сбивало привычные установки. Зачем Учитель остался? Он сделал это нарочно, – гордо ушел за последнюю межу, чтобы стать мучеником и не оказаться во власти предавшего ученика? Или… во власти кого-то более могущественного и опасного? Элиар с дрожью припомнил прекрасную госпожу Ишерхэ и то влияние, которое она могла оказывать на Учителя. Возможно, Учитель больше не мог этого выносить и потерял надежду.
После нескольких минут неверия и полного отупения настрой Элиара изменился, становясь все более беспокойным: сердце застучало в груди, как боевой барабан. Вспышка гнева – и разум будто заволокла ярко-красная пелена. С дикой, почти звериной яростью Элиар стащил с алтаря, покорное, податливое тело Учителя и начал лихорадочно трясти за плечи:
– Вставайте! – остервенело кричал он, не помня себя, еще пуще злясь от собственной беспомощности. – Немедленно вставайте, слышите!
Почему так больно жжет в груди, когда внутри, как он думал, все давно обратилось в камень? Чувства сделались острее острого и пронзили насквозь – болью настолько глубокой, что он даже не мог ее признать. Сраженное чем-то вернее стали глупое сердце никак не могло понять, что Учителя больше нет. Что-то в нем разлетелось вдребезги, погибло навсегда, что-то, чего Элиар так и не сумел собрать воедино.
Странное опустошение овладело им. Учитель находился в его руках, принадлежал ему безраздельно. Наконец он мог сделать с проклятым наставником что угодно, отплатить за многолетние унижения и предательство. Разве не этого он хотел? И почему кажется, будто это из его собственного тела по капле утекает жизнь по мере того, как плоть Учителя постепенно холодеет?
За окнами, равнодушное к его мукам, закатывалось в океан солнце – последнее солнце эпохи.
В свой смертный час Учитель был одинок: ушел, оставленный всеми, кого любил и о ком так много заботился. Ни одного из учеников не оказалось рядом, чтобы защитить или хотя бы поддержать его. Где, чтоб ему провалиться, проклятый услужливый Яниэр, когда он так нужен? Где Агния, единственная чистокровная из них, самодовольная высокородная наследница великих династий Лианора? Где все те, кто в глазах его светлости мессира Элирия Лестера Лара всегда были лучше, чем он?
Злость на соучеников и на весь народ Совершенных неожиданно сильно вспыхнула в сердце. Глядя на Учителя, вечным сном спящего у него на руках, Элиар чувствовал, как сердце опутывают и крепко сжимают шелковые нити отчаяния.
– Как это случилось… Кто сделал это с вами?
Чья злая воля перечеркнула все его планы? Разум помутился совершенно. Придя в бешенство, Элиар несколько раз с силой ударил мертвеца по лицу и вдруг, резко остановившись, осторожно прикоснулся к щеке Учителя, сам опешив от того, что творит.
Да что с ним такое? Он сошел с ума, не иначе, если этот ужасный человек кажется ему таким бесценным.
Несколько мгновений или вечность Элиар молча обнимал мертвого Учителя, который был так близко и так бесконечно далеко. Как мог наставник оставить его, оставить его совсем одного?
Мир замер. Сейчас должно ликовать, не так ли? Он победил. Но боль и ненависть как будто только усилились, бурлили в груди, доводя Элиара до исступления. Человек в его руках не отвечал; он молчал строго и велико – потому что был мертв.
Учителя больше нет. Его светлость мессир Элирий Лестер Лар ушел на вечерней заре, как и положено жрецу Закатного Солнца, до последнего защищая свой храм. Ушел, не попрощавшись. Еще предстоит привыкнуть к мысли, что больше никогда не услышать тонких насмешек наставника, принять, что больше никогда на нем не остановится холодный колкий взгляд глаз, в которых вставал океан. Знакомые обертоны голоса, ненавистного, любимого голоса, больше не будут струиться вокруг. Никогда.
Больше никогда.