За чудесным зерном
Шрифт:
— А разве в Средней Азии есть вулканы?
— Нет, но взамен вулканов есть песок. Наш знаменитый путешественник Козлов открыл в Монголии древний город Хара-Хото, исследовал его и нашел вещи большой научной и художественной ценности. Шведский путешественник Свен Гедин, который несколько раз пересекал Центральную Азию в районе Хотана, — Клавдий Петрович многозначительно поднял указательный палец, — в районе Хотана же исследовал остатки древних городов…
— Я читал путешествия Свена Гедина «В сердце Азии», — вспомнил Витя. — Значит, Великий Город — это город Бурузан, который
— Ни в коем случае, — с живостью возразил Клавдий Петрович, — если ты будешь утверждать это…
— Я ничего не утверждаю!
— Если ты будешь утверждать это, — продолжал профессор, не слушая Витю, — то ты впадешь в ту же ошибку, в которую впали некоторые мои коллеги. Они не отрицают подлинности записок Дэе Ци-ю, но уверяют, что записки относятся к началу нашей эры и что Великий Город и Бурузан Свена Гедина обозначают один и тот же город! Но я настаиваю на том, что Дэе Ци-ю жил на полторы тысячи лет раньше возникновения Бурузана! Путешественники в Китайском Туркестане не раз слышали легенды о городах, засыпанных песками пустыни, и я сам слышал рассказ о «Великом Городе».
— Отчего же вы, Клавдий Петрович, не отыскивали его?
— К сожалению, я исследовал записки Дзе Ци-ю значительно позже. А когда я был в Туркестане, я не придал достаточного значения народным легендам.
— Но теперь мы непременно разыщем Великий Город?
— Гм… я думаю, что мы разыщем.
— Заметь, Костя, он сказал «мы». Значит, он думает нас взять! — сказал Витя товарищу.
Глава IX
Тревога охватила мальчиков: «Возьмет или не возьмет их профессор?» Они поняли, что надо немедленно просить помощи у Алдиарова. Полетели в больницу.
Разговор с Мирзашем был короток.
— Ты, Костия, едешь, — сказал он.
Решение Мирзаша назрело за последние дни.
Мирзаш видел, что из Кости выйдет не плохой переводчик. Но, главное, Мирзашу нравилась расторопность Кости, который ловко ухаживал за профессором. И Мирзаш строго и долго объяснял Косте, как он должен глядеть за профессором, его очками, вещами, за всем хозяйством. Костя сиял от радости и обещал точка в точку выполнить все наставления Мирзаша. Он говорил это вполне искренно, так как уже привязался к чудаку-профессору, и Мирзаш, чувствуя искренность мальчика, довольно мотал головой.
Но с Витей дело не вышло.
Лицо Мирзаша стало угрюмым: он запомнил насмешки Вити над профессором. Да и говорил Витя на тюркском и китайском наречиях значительно хуже своего товарища. Мирзаш круто заявил, что Витя не нужен профессору.
— Зачем он? — прибавил Мирзаш. — Косытя и сам зернышко привезет.
«Костя зернышко привезет», а он, Витя, останется не при чем… У Вити руки похолодели, и сердце замерло. Он первый решил ехать за «чудесным зерном», он уговорил Костю, и вдруг он — не нужен! Это все равно, если бы сказали Колумбу: «Ты не нужен. Без тебя откроем Америку».
Витя ждал, что Костя возмутится, и с негодованием увидел, что Костя спокойно согласился ехать один.
— Знаешь, кто так поступает? — воскликнул Витя, когда мальчики вышли из палаты.
— Кто? — невозмутимо спросил
— Так поступают предатели!
— Ты думаешь?
— Я не думаю: я уверен, что ты…
— А что ж, по-твоему, — лукаво прищурился Костя, — я не смогу без тебя достать зерно? Агроном какой нашелся! Ученый!
Витя пристально посмотрел Косте в глаза и сжал кулаки.
— Дал бы я тебе…
— Ого! Ну-ка, ударь!
Витя перевел дыхание, разжал кулаки и с горечью сказал:
— Я никогда не бросил бы товарища… Даже такого, как ты!
— Дубина стоеросовая! А кто тебе сказал, что я тебя оставлю?
— Как же ты… — Витя покраснел и пробормотал: — Я ничего не понимаю… Дразнишь, точно ребенка!
— Зато я понимаю. Во-первых, — Мирзаш тебя не взлюбил. Значит, нечего время терять на уговоры. Во-вторых — профессор не может взять второго человека. Нет лишних денег. В-третьих — я без тебя не двинусь. Значит, в-четвертых, надо придумать что-нибудь, потому что на наши восемь рублей далеко не уедешь!
— А если я — без билета?
— Снимут, и тогда разминемся, чорт знает, на сколько времени.
Мальчики давно уже шагали по шоссе.
Вверху громадными насекомыми жужжали самолеты. По дорожкам бежали ребята в трусах и майках.
— Вот мне бы аэроплан, — вздохнул с завистью Витя, — или хоть автомобиль.
Его взгляд скользнул по широкому кузову автобуса, только что промчавшегося мимо.
— А этак путешествовать не хочешь? — указал Костя на бегущих физкультурников.
— Нет, так, пожалуй, не добежишь, — ответил Витя задумчиво. — И так не годится, и этак не выйдет, — продолжал он шопотом, пропуская мимо себя трамвай, затем дребезжащий мотоциклет, телегу с мусором и велосипедиста…
— Каким же способом? — бормотал он, машинально останавливаясь и глядя на дорогу.
Вдруг Витя вздрогнул. Какая-то мысль блеснула в его голове.
— Ага, вот как! — крепко сжал он руку товарища. — Этак, я думаю, можно!
По Ленинградскому шоссе тащилась телега. На ней колыхался дешевый немудреный товар: плетеная мебель, дорожные корзины, детские коляски.
— Вот этим манером я и поеду, — уверенно сказал Витя.
— В колясочке детской? — с любопытством спросил Костя.
Но Витя ответил кратко и решительно:
— В корзине. Твоим багажом.
Клавдия Петровича Мирзаш легко уговорил.
За Костю Алдиаров ручался. Он даже приврал, что Костя — сын его родственника, с которым он когда-то рассорился, а так как Петровскому нужен был переводчик, то можно было взять этого новоиспеченного родственника. С профессором будет свой человек.
Мирзаш руководил из больницы всеми приготовлениями к отъезду. Он давал не советы, а приказания, которые Клавдий Петрович аккуратно выполнял, — если только не забывал их сейчас же. По распоряжению Мирзаша были закуплены полторы дюжины очков для Клавдия Петровича, так как Мирзаш уверял, что профессор будет их терять на каждом шагу. Точно так же — по совету Мирзаша — профессор, оставив себе немного денег на путевые расходы, спрятал все полученные для остальных членов экспедиции деньги и документы в чемодан, предназначенный к сдаче в багаж.