За две жизни до мечты
Шрифт:
Я кричал им что-то в след, но взлетающий самолёт и Вовкин крик заглушали мой. Перепрыгнув через брошенную железяку, пробежал несколько шагов, но подумав, что тяжёлая штуковина может пригодиться, вернулся и подобрал. К этому моменту мужик уже заталкивал Вовку в ангар. Тот схватился за ручку двери, но краснолицый с размаху двинул его по пальцам и смог таки затащить внутрь.
Я притащил тяжёлую железяку к воротам
– Тля вонючая! Шакалёнок!
Каждое слово цедилось негромко, сквозь зубы. Каждая фраза сопровождалась звонким шлепком. А Вовка только постанывал и тихо всхлипывал.
– Я тебя, падла, отучу лазить где не надо! Гнида паршивая! Будешь ещё лазить, тля? Будешь?
– Нет, – чуть слышно выдавил Вовка.
– Не слышу! – снова шлепок.
– Нет! А-а-ай! Ухо!
– Что нет?!
– Не буду лазить! Ухо отпустите! Больно! – Вовка уже не стонал, а кричал.
– Больно? Больно тебе, тля? А зачем на режимный объект зашёл? А? Я тебя спрашиваю, личинка, бля, поганая!
Я решился заглянуть в проём двери. Вовка лежал на полу, свернувшись калачиком и защищая голову руками. Лицо его было в слезах. Мужик стоял ко мне спиной, нависая коренастой тушей над лежащим мальчишкой. Иногда он просто замахивался, пугая, а иногда отвешивал звонкие оплеухи и подзатыльники. Бил ладонями, преимущественно по лицу и голове. Вовка меня увидел сразу, но вида не подал.
Только теперь я заметил, что от веса железяки занемели пальцы, а руки в локтях сильно дрожат. Больше ждать было нельзя. Я собрался с остатками сил, переступил порог, сделал несколько шагов и понял, что сейчас просто выроню тяжеленную ношу на пол. О том, чтобы ею замахнуться, а потом ещё и как следует треснуть по башке здоровенного мужика, и речи быть не могло. Но делать было нечего, и я продолжил идти.
Когда до цели оставалась всего пара шагов, я понял, что сейчас либо упаду сам, либо выроню железяку на пол. И, чтобы собрать в кучу остатки сил, пришлось заорать.
Мужик резко обернулся, да так удачно, что подставил собственную ногу аккурат под выпадающую из моих рук железяку. Та грохнулась ему на ступню,
И без того красная физиономия в один миг стала бордовой. А тут ещё и Вовка сгруппировался и ударил мужика подошвой кроссовка по щиколотке уцелевшей ноги. Тот взревел и, споткнувшись о лежащего Вовку, упал на спину.
Брань, которая эхом разнеслась по ангару, носила такой непередаваемый колорит и отличалась такой экстравагантностью, что переплюнуть её мог разве что электрик с тридцатилетним опытом, которому на голову капает расплавленным оловом молодой практикант профтехучилища.
Мы могли бы узнать ещё много новых слов, но оставаться в компании этого поистине мерзкого и отвратительного человека нам больше не хотелось. Я помог Вовке встать, и мы трассирующими пулями вылетели наружу.
Издалека к ангару шёл Лёха. Он шёл вразвалочку, не спеша, сунув руки в карманы комбинезона и что-то насвистывая под нос. Я махнул ему. Тот явно удивился, погрозил нам кулаком, но я видел, что он улыбается.
Всё-таки хороший парень этот Лёха, подумалось мне тогда. И мы рванули к заветному забору. А на посадку заходил огромный, блестящий самолёт.
Глава 9. Четверо
До следующей точки было совсем недалеко. Мы даже в чистое переодеваться не стали, чтобы время не терять. Загрузили всё в машину, но, едва Вовка завёл двигатель, ему позвонили.
Я в это время внимательно изучал карту местности и не сразу заметил, что он не торопится отвечать на звонок. Только когда мобильник отыграл первый куплет «Песни про зайцев», и Юрий Владимирович Никулин запел задорный припев, я понял, что что-то идёт не так.
– Ты чё это?
– Да ну, нахер… – тихо выругался Вовка и забросил телефон на заднее сидение. – Пошли они все! Правильно?
Я пожал плечами, тактично соглашаясь, а он улыбнулся, включил магнитолу и выкрутил громкость на максимум. Округу взорвали знакомые с детства рифы «Bon Jovi».
Внедорожник подпрыгивал на луговых кочках, и мы подпрыгивали вместе с ним на кожаных сидениях, бились макушками о потолок, но всё равно орали песню, ни слова не понимая по-английски.
Конец ознакомительного фрагмента.