За его спиной
Шрифт:
Глава 18
Я смотрела в внезапно ставшие темными и какими-то жесткими глаза Бродяги, судорожно сглатывая слезы и почему-то переставая даже дрожать.
Хотя, честно говоря, от последнего думала за всю жизнь не избавлюсь.
Прямо с того самого мгновения, когда увидела остекленевшие мертвые глаза отца прямо напротив…
Как я в тот момент умудрилась не заорать, не отшатнуться в сторону, тем самым выдавая себя с головой, до
Я словно перестала ощущать себя живой, превратилась в неодушевленный предмет. Неодушевленный, но дрожащий. Мелкий тремор начинался от кончиков пальцев, перетекал в ладони и расползался выше мурашками озноба.
Я каким-то образом поняв, что, если дернусь, то меня заметят те, кто сейчас наверху вольно , по-хозяйски ходил по кабинету отца, открывал его сейф, створки шкафов, наливал спиртное из бара, не шевелилась. Позволяла себе дрожать, да, тут уж не проконтролируешь, а вот шевелиться — нет…
Лежала, смотрела в мертвые глаза отца, на струйку крови, выползшую из уголка рта… Слушала, как переговариваются убийцы.
— С бабой что?
— Решил. Смотрите, документы…
Это они, похоже, сейф открыли…
— Н-да… И на дочь тут все… Не обманул. Надо будет подругу проверить… И девку найти. Завещание нашел?
— Нет.
— Может, и нет его. В любом случае, она — единственная наследница…
— Зачем она Марату? Сам же говорил?
— Мало ли, что говорил… Да и не про него я…
— А-а-а-а…
— Ну, а что? Красивая девочка…
— Ну да…
Они еще о чем-то разговаривали, вольготно расположившись в кабинете отца и попивая его виски, о делах, о своих планах на меня… Так легко, словно не лежал рядом с ними убитый человек. У которого были свои планы, свой мир внутри, прошлое, будущее, как он думал… Семья, жена, дочь… Сейчас он для этих тварей был не более, чем бараном, зарезанным, истекающим кровью, подготовленным к освежеванию… И они решали, как именно будут разделывать его шкуру… И кому отдавать его ягнят.
Безумие ситуации настолько меня выморозило, что дальше я уже и не помнила ничего.
Только, когда они ушли, набралась сил выползти из-под дивана, осторожно обойти тело отца, стараясь даже не смотреть в его сторону, и, не заостряя внимание больше ни на чем, побежала вниз, в сауну, искать мачеху. Почему-то мне казалось, что она жива… Заперли ее где-нибудь…
Аля в самом деле была внизу. В сауне. Лежала на полке, голая. Мертвая.
Мне одного взгляда хватило, чтоб понять это.
Подходить не стала, всхлипнула и выбежала прочь.
Если бы в доме еще оставались убийцы, то они бы неминуемо меня схватили.
Но мне повезло: никого не встретила.
На улице я, не думая больше ни о чем, в каком-то диком трансе и неутихающей дрожи, рванула
И понять, что мне делать дальше.
В принципе, выбора никакого не было.
К Адельке нельзя, там меня будут искать, если я правильно поняла убийц… Значит… Значит, только туда, где никому в голову не придет меня спрашивать.
К Бродяге.
Я нащупала телефон, вызвала такси…
И каким-то образом сумела всю дорогу сдерживаться и не срываться на дикий вой, словно загнанный в ловушку зверь, вымещая весь свой страх, ужас, ярость…
И все это вырвалось только, когда вошла в почему-то незапертую дверь дворницкой и увидела сидящего на кухонном табурете Бродягу…
Я не знала, что со мной случилось, почему именно он… Ведь чужой мне человек, вообще посторонний, и я, наверное… Ох, да наверняка, наверняка! Не имела права вмешивать его в это все…
Но сдержаться не смогла, держалась за его плечи, захлебывалась рыданиями, судорожно что-то пыталась рассказать, передать, хоть немного поделиться пережитым ужасом, растворив его таким образом, разделив… Мне не пришло в голову в этот момент, что Бродяге, в общем-то, это все не нужно, и без того помог… Так помог, как никто и никогда… Но я не могла себя остановить, не могла больше контролировать…
Бродяга, такой большой, такой сильный, такой надежный… Он держал крепко, обнимал, что-то шептал в ухо, смешно и щекотно вороша своим дыханием волосы…
И я постепенно успокаивалась, приходила в себя… Пока не подумала про самые простые, самые очевидные причины смерти отца…
Посмотрела в глаза Бродяги, в поисках подтверждения или опровержения своей догадки… И залипла, загипнотизированная их чернотой, внезапной тяжестью… Глубиной…
Смотрела, смаргивая слезы и не замечая жестких мужских пальцев на подбородке, властного движения, приказывающего не дергаться…
В этот момент не было для меня окружающего жуткого мира, мертвых остановившихся зрачков отца, неподвижного изломанного тела Али в сауне… Ничего не было, кроме этих черных, жестоких, подчиняющих глаз…
Глава 19
У Бродяги было много женщин в жизни. Разных. Начиная с щенячьего возраста, когда только-только учился понимать все удовольствие, что может дать женщина мужчине, кровать его не пустовала.
Сейчас смешно вспоминать, но тогда они с Казом, веселые, яркие, лихие, безбашенные, да еще и ходящие под Хазаром, что само по себе было знаком качества, имели флер дикой животной привлекательности, девчонки на этот флер , словно мотыльки на огонь, слетались…