За флажками
Шрифт:
Поэтому вздох облегчения, вырвавшийся из моей груди, когда я добрался до своей квартиры и закрыл за собой входную дверь, выглядел весьма оправданным. Я дома, я избежал черт знает скольких опасностей и я могу распоряжаться собой, как хочу.
Куда менее оправданной выглядела фигура Пистона, нарисовавшаяся передо мной, не успел я покинуть пределы прихожей. Он таки не уехал на юга, вопреки моим предположениям. Предпочел это скромное жилище. Не лучший вариант для убежища, но он сам сделал такой выбор.
Пистон
— А вот и хозяин вернулся. А мы уже заждались, — поприветствовал он меня.
Возможно, мне следовало удивиться. Но за последнее время я изрядно устал удивляться. А потому просто привалился плечом к стене прямо там, где стоял, и ответил:
— И тебе тоже привет, о вождь пригородного народа!
— Разговариваешь? — уточнил он. — Это хорошо. Потому что у меня вопрос конкретный есть. Вот и поговорим.
— Вопросы, всегда вопросы, — я поморщился. — Я думал, ты мне баньку истопишь, спать уложишь.
— Ты столько трындеть будешь — я тебя точно уложу! — прорычал он. — Только не спать, а навечно.
— Ладно, чего ты сердишься, — миролюбиво сказал я. — Задавай свой вопрос.
— В квартиру проходи, — сказал он вместо этого.
— Может, я лучше тут постою? — спросил я. Без всякой задней мысли спросил. Бежать, раз не сделал этого сразу, не собирался. Просто было куда спокойнее стоять на некотором расстоянии от Пистона.
— А может, ты лучше захлопнешь хлеборезку? — поинтересовался мой нежданный гость. — Если я говорю — проходи, значит, проходи. Бляшка!
Последнего вопля я, было дело, совсем не понял, но тут из кухни нарисовалась еще одна фигура.
Я посмотрел на него и лениво ужаснулся — чистый отморозок. Глистоподобного вида. Глаза — никакущие. В руке — вилка о двух зубцах. У меня таких вилок сроду не было. Явно с собой припер, эстет хренов.
На вилку у Бляшки был нанизан кусок ветчины, и он эту ветчину хавал. При этом я отчетливо осознавал, что ему ничего не стоит дохавать ветчину, приткнуть этой же вилкой меня, слегка вытереть прибор о мою не слишком чистую одежду и отправиться в кухню за новой порцией ветчины. В двух словах — связываться с этим типом не хотелось. И я поднял руки:
— Ладно, все. Уговорил. Иду в комнату.
Пока я протискивался мимо него, Пистон, будто невзначай вынув из-за пояса «Беретту», осматривал ее. Чтобы, получается, у меня даже в мыслях не возникло создавать внештатную ситуацию. Ну, у меня и не возникло. Я — не Бляшка. С головой дружу. Временами.
Стоило мне оказаться в комнате, пистолет Пистона занял исходную позицию. Бляшка попытался сделать то же самое, потому что ветчину уже дохавал. Но босс не дал ему сделать этого, остановив грозным рыком:
— Куда?!
Бляшка молча
— Нехрен! Сейчас моя очередь. Стой пока здесь, паси этого ублюдка, чтобы он чего не отколол. А я пойду кофейка хряпну. Что-то аппетит разыгрался. От нервов, наверное.
И ушел. Бляшка остался стоять в проходе, тупо поглядывая то на пустую вилку, то на меня. При этом я с трудом подавлял в себе навязчивое желание напомнить ему, что я, собственно, не ветчина, хоть тоже сделан из мяса.
Пистон отсутствовал минуты три, а когда появился, то выглядел уже куда более благодушно. Видимо, причина была в том, что в правой руке он держал чашку с дымящимся кофе, а в левой — бутерброд.
Однако благодушие было далеко не всеобъемлющим. На меня, во всяком случае, оно не распространялось. Такое заключение я сделал после серьезного тычка в грудь, в результате которого был вынужден занять сидячее положение на диване.
— А теперь расскажи мне, фраер, чего ты наплел моим пацанам, раз они мне войну объявили? — спросил Пистон и впился зубами в бутерброд.
— Ничего я им не плел, — сказал я. А что еще мог сказать? — А они что, войну тебе объявили?
— Ты что, тупой? — зарычал он. — Я только что тебе сказал. Суки! Я пришел к ним, как белый человек — мол, пора, парни, конкретные вещи делать. А они меня с моей же территории выкинули. Из казино, как дешевого фраера, каталу залетного, на пинках вынесли! Главное, сука, это же я Конопатому на казино моней отсыпал. Это ж мое казино, в натуре! А они меня из него выкинули! Если бы Бляшка не сказал, что меня мусора в розыск скинули, то влип бы по полной программе. Так хоть ноги успел унести. Короче, твоя работа?
— Ты не нервничай, — посоветовал я. — Кофе разольешь, а он горячий. Письку ошпаришь, — Пистон выпучил на меня глаза и принялся соображать — рассердиться или нет. Пока он скрипел мозгами, я сделал ход конем: — Конечно, не моя работа. Ты ведь чувак грамотный, фишку рубишь. Сам подумай — какой мой гешефт с того, что где-то за городом какая-то братва скинула своего пахана? Никакого, кроме ненужной информации, натурально.
Он подумал и не стал сердиться. Вместо этого сделал солидный глоток кофе и кивнул:
— Тут ты прав. Тебе никакого навару нет. А как ты с ними утром договорился?
— Проще простого. Они увидели, что я тебе, случись что, шею сломаю — и решили не рисковать. Короче, тогда они тобой еще дорожили. А потом, видимо, приехали домой, прикинули, что к чему, и в твое отсутствие твою территорию промеж собой попилили. Не ты первый, не ты последний. Бывает.
— Рано они меня закапывают, — сообщил Пистон. — Я их еще зубами загрызу, — и ткнул пальцем в мою сторону: — А ну, звони своему корешу-менту.