За горизонт. Дилогия
Шрифт:
То, что под покровом темноты по наши души крадутся враги, для меня не новость.
Беззвучно пройти по каменной крошке. В фильмах о ниндзя - запросто.
По факту, хрустнет под подошвой сдвинутый камень или принесенный ветром сухой сучок. Выдаст крадущегося приминаемая трава. Чуткий собачий нос уловит принесенный непредсказуемым завихрением ветра посторонний запах.
Мне уже пять минут назад известно о том, что враги выдвинулись на позиции.
Пусть я ничего не слышу и не чувствую.
В полуметре от моего лица тревожно разуваются влажные ноздри.
Спокойно девочка моя, спокойно, умница. Левой рукой прихватываю Муху за ошейник. В правой зажато чугунное яйцо гранты.
Странно, у меня раньше перед дракой всегда мандраж был, а тут, как отрезало. Даже когда на выезде из Порто-Франко встретили бригаду Дрона, легкий мандраж был.
А тут нет.
Перегорел уже?
Между стеной тыльной форта-заправки и валом явственно слышные мне звуки возни. Очень похоже на то, что кто-то из супостатов наступил на ядовитый сюрприз. И сейчас его затаптывают каблуками.
Если не пригибаться, опускаться на колено или ложится на землю, змея практически неопасна. Максимум до лодыжки дотянется, а тут почти у всех высокая обувь.
Но, заложенные природой рефлексы требуют находиться подальше от змей.
У большинства городских жителей змея в непосредственной близости от их организмов вызывает приступ паники. Это филиппинец расписной вождь или его сестрёнки отмахнутся и забудут, а белый человек от души пошумит, потопчет, даже шмальнуть сдуру может. Белые люди они такие.
Зубами вытягиваю чеку из гранаты. Чека, кислая на вкус, вытягивается с усилием, несмотря на предварительно подогнутые усики.
Сколько раз, в детстве, играя в войну с такими же беззаботными, советскими пацанами, представлял, как буду вот так тянуть неподатливое кольцо, а потом швырну гранату в фашистов.
За родину! За товарища Сталина! За Победу!
Чтоб в хлам! В кровавые лоскуты порвало фашистских гадов! Чтоб не топтать больше гадам родной земли! Ни жечь, ни грабить, ни убивать!
Вот дожил. Родины больше нет, вместо идейных фашистских гадов в противниках безыдейные, мутные граждане непонятного роду-племени.
Из ближней к въезду башенки раздается утробный вскрик, изнутри амбразуру подсвечивают вспышки выстрелов.
Кто ж в замкнутом пространстве так истерично садит?
Вскрик переходит в визг, по моим ощущениям женский, и обрывается после очередной серии вспышек.
Пара змеюк запущенных в тесноту каземата сработала на все сто - сюрприз удался на славу.
Между валом и стеной уже не скрываются.
Сработал очередной сюрприз? Или решили, раз все пошло не по плану скрываться больше
Мой выход - тяжелое рубчатое яйцо улетает в пространство между стеной и валом.
– двадцать один..
Откатываюсь поглубже за контейнер-душевую.
– двадцать два...
Хватаю Муху.
– двадцать три.
Наваливаюсь на собаку.
– Не дергайся милая, сейчас будет БУМ!
– двадцать четыре....
Але? А где БУМ?
– двадцать......
Рвануло неожиданно резко. Придавленная моими восьмьюдесятью килограммами Муха рванулась из рук.
– Тс-с, тихо малышка. Все хорошо, хорошо - отпускаю поуспокоившуюся собаку, хватаю заряженный картечью обрез.
Лезет кто еще? Или урок усвоен?
Бах! Бах!
Слева, почти дуплетом рявкает двустволка Дяди Саши. Осыпая мелкой дробью северо-восточную, до сих пор не проявляющую активности башенку. Залетело там хоть что-то в амбразуру?
Бах! Бах! Бах!
Вспышки пламени слепят привыкшую к темноте сетчатку глаз. Из-под стены, где взорвалась граната, нам отвечают из чего-то короткоствольного.
Первую пулю приняла на себя бронированная шкура стоявшего боком шушпанцера.
А вот две оставшихся пришлись в многострадальный УАЗик.
Брызнуло лопнувшее стекло. В воздухе запахло бензином.
Вот только пожара нам не хватало.
К перестрелке присоединяется Олег, простреливая дефиле между заправкой и валом.
Бьёт короткими очередями, стабильно отсекая по три патрона. Первой же очередью заткнув вражеского стрелка.
Сильна была Красная Армия.
– Твою дивизию! Кусок идиота!
Дядя Саша отклячил зад, перезаряжая ружье.
Ох, и прилетит ему подарок. Грамм на девять-десять.
Но обошлось.
Ружье перезарядилось, и зад благополучно исчез в складках местности.
А где Олег?
Олега не видно, он сменил позицию.
В ответ никто не стреляет. На поле скоротечного боя опускается относительная тишина. Только где-то под стеной, постепенно затихая, стонет умирающий и шипит воздух, выходящий из простреленного колеса. Даже ревевшая в импровизированном загоне скотина притихла.
Все сильнее пахнет бензином. Но раз не загорелось сразу, теперь не загорится.
Бах!
Обозначился залегший где-то в траве на валу, Итц*Лэ.
Судя по ядреной ругани из-за темноты, пуля нашла цель.
Расписной, однако, на ругань никак не реагирует.
То ли не видит цели, то ли ждет, что раненного попробуют вытащить.
Из темноты между валом и тыльной стеной форта, волоча за ствол М16, шатаясь как пьяный, выходит тощий выживальщик.
Бабах!
Выживальщика опрокидывает обратно в темноту, только берцы остаются торчать из-за стены.