За горизонт. Дилогия
Шрифт:
– Главный.
Конечно, заберу. Вот только будет неправильным закрысить долю пацанскую. Трофеи на всех раскинем, не в деньгах счастье.
Деньги это всего лишь инструмент для достижения цели. Вот и пустим их по прямому назначению. На данном этапе прикрытая спина - стоит всех денег мира.
Хм, в пачке под резинкой, не только деньги.
Кручу в руках Ай-Ди на имя "Arturas Vilkas". Зуб даю, на Ай-Дишнике есть бабки. Вон как сплохело парламентеру, он дышать через раз стал.
Вот только попытка снять
Не наш это метод, не наш.
Задарить этот Ай-ди фрау Ордена?
Так она тоже может очень сильно расстроиться, решив, что я причастен к пропаже самолета и поисковой партии. Настолько сильно расстроится, что я даже до угольных шахт Портсмута не доеду.
Не-не-не, это тоже не вариант.
К дьяволу загадки - Ай-дишник падает под ноги прибалту.
– Что там у вас за предложение было?
– Предлагаем разойтись краями. Мы уезжаем. Вам остается техника и груз.
– Сколько грузовиков уходит?
– Два грузовика, багги и пикап.
– А чего Хамви не берете?
– Зачем?
– искренне удивился моему вопросу прибалт.
Действительно зачем.
Грузовик штука намного более полезная.
Итого четыре машины.
А Мискас говорил, что их осталось шестеро, при одном смертельно раненом.
Значит, второму раненому досталось достаточно серьезно и за баранку его не посадят.
Да у них там воевать некому.
Хотя, рисковать с атакой все равно не будем. Смысл подставляться под пули из-за хабара.
Это ночью мы воевали за свои жизни.
А сейчас пусть берут, что хотят и проваливают. Нам все равно ништяков перепадёт.
Так что, пусть берут и едут, не жалко.
Но мы всё-таки подстрахуемся.
– Не-не-не, так не годится. Вы нам УАЗик прострелили. Так что пикап остается. Теперь у меня на него большие планы. Вас шестеро, по сути даже пятеро, Двух грузовиков и багги вам вполне хватит. В тесноте, как известно, да не в обиде поедете. Устроит такой расклад? Нет? Ну, нет, так нет. Война продолжается, - сухо щелкает второй курок обреза.
– Подожди! Не стреляй! Я не могу принимать такие решения, надо главному доложить.
Вот это правильный ответ, именно в расчете на него я и нагнетал условия контрибуции.
– Не надо докладывать. Некогда мне ждать пока ты двадцать раз туда-сюда бегать будешь. Сюда его зови. Без твоей беготни закроем тему.
Мне будет спокойней, если главарь нападавших сидеть передо мной будет.
А избавиться от него было бы совсем чудесно. Без главаря эта шайка шакалов сможет лишь бежать без оглядки.
– Как скажешь. Я пойду, передам твои условия, - Мискас, или как там его на самом деле зовут, порывается рвануть к подельникам. Повернувшись ко мне задом, прибалт продемонстрировал след рифленой подошвы отпечатавшийся
– Стоять! Я тебя не отпускал! Стой, где стоишь!
– Так, а как же?........
– А вот так. Степаныч! Будь ласков, принеси "Кенвуд" из брони.
– Что принести? Так и не покинувший поста, Степаныч высунулся над броней борта.
Не понял? Где это его так?
На лице пожилого водителя наливается фиолетом огромный синяк, правый глаз прикрыт здоровенным отёком, подбородок и рубашка на груди обильно залиты засохшей за ночь кровью.
– Ась? Что принести? Не понял.
– Справа от руля рация лежит, маленькая, чёрненькая, с антенной выдвижной. Принеси ее сюда, будь ласков, - как ребенку объясняю Степанычу, что от него требуется.
– Нерусский, надо пояснять, что твоя жизнь напрямую зависит от твоего красноречия? Если в вашем дружном коллективе расклад, как ты на исповеди отчитался, то вашему "бригадиру" коллектив выдаст пинка еще посильнее твоего. Молись в рацию, - вручаю прибалту Кенвуд.
Пока прибалт перетирает с бандитами условия дальнейших переговоров, интересуюсь у Степаныча - кто его так приложил.
– Да пистоль здоровенный, который вчерасе с трупака сняли. Я из него сшиб того бедолагу, который из-за стены выскочил, - Степаныч виновато замялся.
Вот ведь - под полтинник мужику, а как первоклассник перед училкой мнется.
– Нерусский, а ты чего лыбишься? Что-то веселое увидел? Я тебе сейчас такую травму организую, остаток жизни только и сможешь, что милостыню просить. Подавать на ура будут, не сомневайся. Я уж постараюсь, с фантазией тебя уработаю.
Ухмылка исчезает с лица прибалта.
Ну вот, так-то оно лучше намного.
Киваю Степанычу - продолжай.
– У этого пистоля отдача, как у танковой пушки. Как копытом в морду прилетело. Я даже подумал, грешным делом - все, отмучился Степаныч. Ан нет, только пол морды разворотило.
– Да ладно, нормально все, отец. До свадьбы заживет.
– Шутки у тебя, - обижается на подколку Степаныч.
– Какие тут шутки. Ты же еще....
– сжимаю кулак в интернациональном жесте, символизирующем размер и упругость мужского полового органа.
– Ну вот, раз ты еще о-го-го, будет и свадьба. В лучшее надо верить. И к нему же стремится.
Муха забеспокоилась - к нам опять гости. Посмотрим, что у них за "главный".
– Степаныч, давай на пост. Недолго осталось.
Из-за форта вышел новый, ранее не виданный мною персонаж.
Высокий, плечистый альбинос, возрастом чуть за тридцать, с желтыми, пустыми - как у назначенных в мины змеюк, глазами. Покрытое нездоровой испариной лицо и ухо залеплены полосками пластыря. Ведьмак Гарольд просто, приходит на ум сравнение. Правая кисть забинтована и подвешена в перевязь. Из-под бинта торчат распухшие сосиски пальцев.