За горизонтом сна
Шрифт:
Джерри поправил ремень ружья на плече. Это была идея Фрэнка — взять ружье с собой. До пацана не доходило, что оружие не чистили и не смазывали уже лет двадцать, не меньше. Никто, конечно, не стал бы его слушать, но Лили… Она спросила только: «Оно заряжено?»
Он кивнул — и снял ружье со стены. И не отдал Фрэнку, хоть тот и кричал, что ему одному под силу такая тяжесть и что он умеет стрелять… в смысле смотрел в кино, как стреляют. Ничего. Джерри тоже смотрел. И, может, попал бы в Стену с пяти шагов…
Он все еще видел удаляющегося охранника. Черная размытая клякса: нижняя половина на необозримом поле жухлой травы, верхняя —
— Не боись, — усмехнулся боксер-недомерок, и пришлось резким движением вскинуть втянутую в плечи голову.
Кто боится?!
Они потеряли Лили из виду, потому что местность, казавшаяся идеально ровной, на самом деле дала крен, и горизонт прыгнул на ребят. Фрэнк, пробормотав что-то непонятное, все-таки рванул вперед, и Джерри безнадежно отстал. Только проводил взглядом невысокую мальчишескую фигуру, взбежавшую на гребень близкого горизонта — целиком на фоне неба — и скрывшуюся за ним.
Стояла жара, и футболка, насквозь пропитавшись потом, прилипла к лопаткам. А во рту, наоборот, было сухо и горячо, как в печи, шершавый язык царапал десны. Джерри давно дышал открытым ртом, забыв обо всех правилах бывалых путешественников; каждый вдох отдавался свистом и чуть ли не стоном. Тяжеленное ружье било по спине, словно к ней привязали фонарный столб. Больше всего на свете хотелось сбросить его и на секундочку присесть прямо на колючие жухлые злаки… а еще больше — растянуться на траве во весь рост, и вовсе не на секунду…
Лили. Он шел вперед, приминая сухие шуршащие стебли, которые в основном уже не поднимались за спиной. Рядом вилась дорожка, протоптанная Фрэнком — риска отбиться от своих, во всяком случае, нет. Только вот и охранники могут запросто найти и догнать их по этим следам… Джерри досадливо мотнул головой: пьяный Сэм не догадается, куда ему. Странно: а следа Лили не видно, словно она пробежала над травой, не сломав ни стебелька…
Достигнув перевала, где земля снова накренилась вниз, а горизонт разом отскочил немыслимо далеко, Джерри все-таки остановился. Снял очки, вытер пот с переносицы — тесная оправа стерла ее, наверное, до кровоподтеков. Морщась, надел их назад, сощурился и посмотрел вдаль.
Он сразу увидел Лили и Фрэнка — две маленькие фигурки возле чего-то большого… нет, отсюда никак не разглядеть, чего именно. Несколько раз глубоко вдохнул, приводя дыхание в порядок, и ринулся вперед, наслаждаясь легкостью бега под уклон.
И овраг, конечно же, заметил слишком поздно.
Тоненько вскрикнула Лили. Хотя, может быть, и показалось…
— Ты в порядке, очкарик? — выдохнул Фрэнк. Испуганно и зло — но без тени насмешки, и на «очкарика» Джерри решил не обижаться.
Очки. Слава Богу, очки он успел сдернуть уже в падении, прижать к груди, защитить выставленным локтем. Лицо Фрэнка казалось белым блином с двумя синими точками — смешно. Очень забавно иногда смотреть на мир без очков.
Подбежала Лили. Джерри поспешно насадил оправу на нос и тут же опять снял — запятнанные пальцами стекла надо было как следует протереть. Он проделал это, не поднимая глаз. Ее лицо… нельзя позволить себе видеть ее лицо похожим на расплывчатый блин.
— У тебя кровь, — прошептала она. — На лбу…
Лбом он стукнулся, кажется, о камень; голова до сих пор гудела. Провел слева направо
— Ничего, — сказал он. — Правда ничего… Все нормально. В детстве Джерри раз шесть или семь ломал руки-ноги — и привык думать о них как о чем-то страшно хрупком, как древесные веточки. А сейчас вот прокатился метров десять по каменистому склону, лишь слегка амортизированному травой, — и все кости целы… вроде бы. Так что действительно все нормально. Нормальнее некуда… Он чувствовал себя сплошным синяком. Только Лили, кажется, не верила… Прозрачные глаза, вдвое огромнее, чем обычно, — из-за непролившихся пока слез.
— А что это вы нашли? — спросил Джерри очень громко и бодро. — Ну-ка дайте посмотреть!
На дне оврага, утопая в высокой, по пояс, жухлой траве, стоял ржавый остов грузового автомобиля. Из пустого окна кабины выглядывали золотистые метелки злаков. Спереди болтался выцветший до белого клеенчатый треугольник какого-то вымпела. Баранку руля оплетали кусочки сухого стебля вьюнка.
Фрэнк подошел к грузовику с другой стороны и пнул его ногой. Ржавое железо загудело и задребезжало; посыпались кусочки облупившейся краски.
— Был такой парень, Берт Уэльси, — заговорил он под аккомпанемент угасающего гула. — Крутяк известный. Проворачивал делишки с городом. И бензин у него всегда был, и запчасти тоже. Нас, пацанов, иногда катал на своей тачке… на этой вот.
Он замолчал. Подпрыгнув, сорвал вымпел над бывшим лобовым стеклом машины. Долго пытался разглядеть там что-то, потом негромко ругнулся и забросил кусок клеенки в траву.
— Ну да все ту историю знают, — буркнул он. Джерри посмотрел на Лили. Лили посмотрела на Джерри — да-да, на него, а не на этого надутого боксерчика, воображающего из себя бог весть что! И ничего не сказала.
— Начал — рассказывай, — бросил Джерри. Коротко и с достоинством — только так и осаживают безмозглых нахалов.
Но Фрэнк молчал еще несколько долгих секунд.
— Свихнулся Берт, — наконец нехотя, рвано закончил он. — Не просто крыша поехала… а вообще. Вернулся раз в поселок полным психом. Лет пять назад… И без тачки, само собой.
Вместе с его словами закончилось, сошло на нет и дребезжание ржавого остова. Воцарилась тишина — абсолютная: ни шороха травинки, ни стрекота кузнечика. От грузовика шел душный жар; Джерри почему-то зябко передернул плечами. Лили сорвала колосок — тоже совершенно беззвучно — и принялась машинально ощипывать его; крошечные устюги приставали к ее костюму. Она сосредоточенно смотрела вниз, но Джерри все равно видел ужас, боявшийся даже выглянуть из-под золотистых ресниц.
И еще что-то — кроме ужаса…
— Пойдемте! — вдруг звонко сказала она, и оба парня синхронно вздрогнули. И грузовик, завибрировав, как живой, уронил несколько хлопьев ржавчины и краски.
Идти стало еще труднее — хотя бы потому, что теперь надо было выбираться из оврага. Противоположная его сторона оказалась не такой крутой и каменистой, зато гораздо более протяженной. Ну и кроме того… Джерри стоически дал себе слово не обращать внимания на гул в голове и тупую боль во всем теле. Но с каждым шагом гул нарастал, а боль заострялась — будто внутри неторопливо точили карандаш. Ружье нашло выпуклую точку на лопатке и методично вбивало в нее гвоздь за гвоздем. Не обращать на это внимания получалось плохо. Вообще не получалось…