За границами легенд

Свительская Елена Юрьевна

Но в этот день я наконец-то услышала первую Песню Леса! Мне говорил о ней Лэр, но впервые я испытала её сама…

Такое странное чувство, когда стоишь в лесу, прислонившись ладонями и щекой к дереву, будто слившись с ним. Медленно стихает лес. Стихает что-то внутри. Спокойствие. Умиротворение. А потом… потом Лес начинает шуметь уже в такт биению твоего сердца… это ощущение слияния и покоя… Оно дарит тихую нежную радость… Оно несёт в себе какую-то гармонию с мирозданьем и красоту для души… Ты уже не один. Ты словно в нежных материнских объятиях. Только сейчас

матерью стала для тебя вся земля, всё живое пространство Леса…

С Лесом тоже можно дружить! С миром тоже можно дружить! О, это сладостное чувство покоя! Вокруг меня только деревья и цветы… но это чувство… это дивное чувство… Я будто вернулась в прошлое, уже потерянное, казавшееся потерянным, когда я с леса или с речи бегу счастливая домой, а там меня встречает мама. Она улыбается мне и раскрывает свои объятия мне навстречу… то полузабытое чувство, когда ты просто возвращаешься домой…

Мир… весь этот огромный мир — это тоже наш дом. Мир — это главный наш дом. Почему же люди забыли о нём?..

Так сладко вернуться вновь в объятия мира… Мир — часть меня. Я — часть мира…

В этой жизни, где нету дружбы между мной и моим миром, родным моим миром, как будто не хватает чего-то важного. Душа тоскует о том. Плач её иногда прорывается изнутри.

Почему люди покинули свой дом?.. Почему люди не возвращаются домой?..

Дом не в деревьях срубленных и не в камнях — там ощущения дома нам дарят близкие люди.

Дом — это вся наша земля!

Я рада, что я поняла это в конце концов!

— Ты же будешь дружить со мной, мир? — спросила я тихо, — Ты же согласен? Ты не против?

Был прохладный пасмурный день. Хотя от нового ощущения единения с миром мне стало как-то тепло-тепло внутри. Когда душа согрета в тепле чьей-то дружбы и любви, то ей уже не холодно.

Хотя все насекомые уже попрятались в предчувствии дождя, откуда-то вдруг появилась бабочка с крыльями цвета чистого весеннего неба и опустилась на мою руку, там, где моя ладонь была прижата к стволу берёзы.

Мир тоже хотел того же, что и я. Мир хотел со мною дружить! Или даже с нами со всеми?.. Мир тоже скучал без меня. Всю мою жизнь. Мир меня ждал…

— Но, Мир, сегодня я пришла к тебе! Теперь мы будем с тобой вместе, правда, мой Мир?..

Откуда-то вдруг появилась большая стая бабочек с голубыми крыльями, они летали вокруг меня, потом опустились мне на голову, будто кругом венка, но из бабочек, а не из цветов, а ещё опустились на мои грудь, плечи и спину, узорчатой голубой шалью…

Мир пел в такт с моим сердцем. Мир пел. Мир наконец-то пел для меня…

А потом что-то случилось. Будто лопнула какая-то струна вдалеке. Сердце упало словно. И стало как-то грустно. И сердце забилось быстро, ещё быстрей, быстро-быстро — и выбилось из созвучия с дыханием Леса, из песни мира.

Я невольно обернулась, посмотрев куда-то назад.

Вдруг на том месте, куда упал мой взгляд, появился Лэр. Брат выглядел усталым, но он тепло улыбался, смотря мне в глаза. Миг, хрупкий миг какого-то единенья и тишины. Напряжённой тишины.

Его улыбка. И вдруг он протянул руку мне. На его ладони лежала белая роза на длинном стебле. Какая-то чудная, необыкновенно изящная. В первый миг мне подумалось, что она живая, а в следующие мгновения уже показалась каменной. По лепесткам вились едва приметные поблёскивающие узоры будто бы из инея.

— Возьми, — брат шагнул ко мне и протянул мне цветок, — Я вырастил эту Белую розу для тебя.

— Это мне? — растерянно взглянула на него.

Он, улыбаясь, кивнул.

Я приняла красивый подарок задрожавшими отчего-то руками.

— А я сегодня услышала Первую Песню Леса! — доложила я ему.

Брат улыбнулся шире. Сказал:

— Рад за тебя, — устало вздохнул и добавил, — Прости.

— Почему ты извиняешься? — растерялась, — Ведь ты ничего плохого не сделал. И у меня сегодня случилось чудо, и ты…

Миг — и он улыбался, смотря мне в глаза. А потом… его вдруг не стало. Только что стоял передо мной — и вдруг исчез, словно в воздухе растворился.

Встревожено как-то закричали птицы в лесу. И где-то вдалеке, в стороне дворца, крича, поднялась вверх стая ворон. Шумные, крикливые птицы. От их карканья стало как-то не по себе. Или…

Сорвалась с места и побежала обратно ко временному дворцу. Держа в руке розу. Вот только… пальцы вдруг сомкнулись друг на друге.

Растерянно остановилась.

Белая роза… пропала… будто и не было её. Но я же только что сжимала её в руке! У, брат, что за шутки?! Вот я тебе покажу!

Уже подбегая к той части здания, где были его комнаты, я вдруг остановилась. Не сразу поняла, почему. Потом заметила какой-то странный шорох.

Дуб Лэра… любимый его дуб… Самое любимое дерево. Часто, приходя к брату, заставала его сидящим под этим деревом и играющим на каэрыме.

Но… я вдруг заметила, что любимый дуб брата сегодня перепутал время. Листья его раньше срока пожелтели и, тихо шурша, облетали. Когда я пришла, на нём уже почти не осталось ничего.

Растерянно шагнула к дубу Лэра. И, тихо шурша, медленно кружась, на мою ладонь опустился самый последний облетевший листок…

История Хэла "Оборванная мелодия"

Пальцы мои перебирают струны моего инструмента, рождая старую, всё ещё не забытую мною мелодию. Она обрывается где-то посередине или даже почти у самого конца. Я ничего не могу сделать с ней. Я ничего не хочу с ней делать. Я оставлю эту мелодию оборванной, без продолжения и конца. Вложу в неё всю душевную боль, которая давно уже мучает меня. В ней не будет конца, потому что мне страшно оставить всё как было — слишком пронзительная эта боль, она накрывает меня тяжёлой волной, с головой, я задыхаюсь в ней, я разрываюсь на части. Если же у мелодии не будет окончания, то будет хотя бы маленькая капля надежды на то, что у неё будет светлый конец. У меня самого уже не осталось надежды. И всё же, пусть хотя бы в сложенной мною мелодии она будет… пусть будет хотя бы тень надежды в моей мелодии!..