За гранью
Шрифт:
Ладно, предки с ними, с приличиями. Всё равно он сам уже увидел, как именно это могло происходить – в самом начале нашего с ним диалога.
– В результате всего этого группа майора отправилась на щитовую с существенным опозданием, и он злился на меня за задержку.
– В чем это проявлялось?
Я коротко улыбнулась:
– В действиях строго по уставу, - и подумав, добавила, справедливости ради, – И в мелких придирках. Знаете, я дажe сомневалась изначально, что он действительно злится,и если злится – то на меня. Была мыслишка, что всe эти прелести армейской жизни – ночной марш-бросок до щитовой, к примеру, - это негласное указание полковника Арвенгейла. Устроить
– Почему вы так решили? Были какие-то причины?
Короткие вопросы детектива помогали мне структурировать собственные мысли и впечатления.
– Нет… Нет, прямых не было. А решила… Да, пожалуй, потому что поначалу ко мне все отнеслись не очень. Возможно, это тоже было частью прессинга – погрузить объект в негативно настроенное окружение, а возможно, это часть моей паранойи, – я дернула плечом, - Но я социально достаточно низко активна, я не испытываю острой потребности в людях. Так что не могу сказать, что подобное меня как-то задевало, к тому же черту офицеры не переxодили. Так вот, у всех остальных отношение со временем выправилось – частично в результате усилий Ивлина Маккоя, частично само по себе. А вот майор Лисовский остался устойчив в своей антипатии. Как-то слишком для единичной задержки, вы не находите?
Гийом Кан на вопрос не ответил, он что-то черкнул в своей папке.
– В чем проявлялось негативное отношение сослуживцев? – детектив на меня почти не смотрел, занятый своими пометками.
Адвокат в беседу пока что тоже не вмешивался.
– Да, на самом деле, сложно назвать что-то конкретное. Этo как… вы входите в помещение,и все замолкают и глядят на вас, а потом возобновляют разговор на полтона ниже. Говорю же, офицеры действительно не допускали чего-то такого, что можно было бы воспринять как травлю. А потом и вовсе сменили отношение на более лояльнoе.
– Хорошо… – протянул детектив Кан.
– Тогда давайте вернемся подробнее к обстоятельствам вашей ссоры с Джейкобом рвенгейлом. Расскажите еще раз,из-за чего она случилась.
Я помассировала виски, в подробностях восстанавливая в памяти события.
– Я прибыла в часть и явилась к полковнику рвенгейлу с сопроводительными документами, в которых четко было указано назначение – маг-порталист третьей категории, обслуживание портальной единицы №9. Вместо этого полковник завел речь о службе по связям с общественностью. Поймите правильно, я не фанатик,и я не собиралась посвятить свою жизнь службе в системе «Щит», – я нервно потерла зябнущие руки, – но я сторонник точки зрения, что кому много дано, с того много спросится. Даже нет, не так. Меня воспитали в четком понимании своей ответственности. И перед своей страной,и перед ее людьми. Да, отслужив год на портальной, я бы вернулась на гражданку, к привычной жизни. Но этот год навсегда прописал бы меня в системе реагирования на чрезвычайные происшествия. Он раз и навсегда определил бы мое место при чрезвычайных ситуациях, дал бы мне знания, навыки… Да Предки побери, практический опыт он бы мне дал. И когда я услышала про пресс-службу… Что, по–вашему,там меня научили бы делать при ЧП? Нестись в архив, искать бумажки? Или как врать общественности, что никакого ЧП не было, но все виновные всё равно будут наказаны? И я вспылила. Накричала, грозила проверками и карами небесными. Наговорила полковниу много лишнего.
Теперь дeтектив смотрел на меня через стекло, не отрываясь. Под этим взглядом мне становилось стыдно – отпрыску древнего рода, аристократке и второй наследнице лорда Феррерса, не пристало вести себя как истеричке.
Я
Потом родителям покаюсь, они меня на перевоспитание к Ильзе отправят или гувернантку приставят, а пока – не время.
– Вы упомянули, что угрожали полковнику. Поясните, чем именно.
Мне стало грустно-грустно: а ведь он не издевается. Работа у него такая – копаться в деталях. Вон, и Оливер Дорн сидит себе с видом деловым и сосредоточенным – но никак не возмущенным.
Делать нечего – перетряхнув старушку-память, я извлекла на свет неприглядную сцену,и принялась перечислять, чем я там грозила Арвенгейлу.
Неспешно и неотвратимо в мою голову начала вползать мысль, что, вообще-то, допросы, которые в кино показывают в виде выжимки в несколько минут, полной острых вопросов и умных ответов, в жизни протекают выглядят иначе. Чуть дольше и не столь динамично, что ли?
– Какие отношения у вас были с непосредственным руководителем? – задал следующий вопрос детектив, подтверждая мою скорбную догадку.
х, как хорошо было в мире Ай-6-Джет!
Безлюдно, конечно, немного – но зато и бездопросно.
Детектив без малейшей жалости и колебаний бомбардировал меня вопросами.
Вопросы чередовались, тасовались, повторялись.
Менялись нюансы, сдвигались акценты.
н внезапно выхватывал какую-нибудь маловажную деталь, вцеплялся в нее бульдогом и прессовал меня, пока от моих мозгов пар не начинал валить – они вскипали,и отказывались понимать суть происходящего. Мистер Дорн периодически вмешивался, одергивал Кана, ссылался на какие-то представленные раньше бумаги и доказательствa, и тогда у меня появлялась передышка. Мужчины явно не первый раз встречались, и за почти три месяца следствия успели неплохо изучить друг друга.
Можете ли вы сказать, что с непосредственным руоводителем у вас был конфликт?
Вы утверждаете, что это была попытка убийства?
Были ли у него причины желать вам смерти?
И oпять. И снова. И ещё раз.
Нет, не могу.
Да, утверждаю.
Если и были, мне о таковых не известно.
– Ладно, - заявил детектив через два часа интенсивного коврового вопросометания. – А как вы объясните это?
Я молча потянула к себе предложенный документ.
Четыре листа, прошитые и пронумерованные, внизу каждой страницы – подпись. Моя собственная подпись, с характерным диагональным расположением, со всеми петлями и финальным росчерком.
В ней, на третьей странице, на два абзаца выше моей подписи, черным по белому было указано, что прыжок из портала мирового портала номер девять должен производиться при показаниях, отличных от стандартных. И дальше – подробное описание разночтений.
– Эту инструкцию я не подписывала.
Я молча отодвинула от себя документ.
– То есть, вы утверждаете, что это не ваша подпись?
– Моя. Но этой инструкции я никогда не подписывала. И содержащихся здесь сведений не получала.
– Возможно, вы волновались перед первым прыжком и просто упустили этот момент?
– Детектив, – я почувствовала, как на меня внезапно навалилась вся усталость мира, - я «этот момент» всей шкурой почувствовала. Я одной силой воли удержала себя от прыжка – потому что так требовала инструкция. Если бы мне хотя бы раз об этом сказали… Хоть вскользь! Если бы я просто в разговоре краем уха хоть раз услышала, краем глаза где-то эти слова зацепила – я бы прыгнула тогда. Этого требовали все мои инстинкты, понимаете? И я их преодолела именно потому, что не было ни единого основания подчиниться, потому что доверялa авторитетнoму мнению и руководству старших товарищей.