За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР?

Мартиросян Арсен Беникович

§ 5/1. Подоплека истории столь стремительного возвышения Тухачевского непроста. К концу осени 1923 г. у высшего руководства партии и страны скопилось предостаточное количество достоверной информации о ненадежности ряда видных представителей высшего командного состава РККА. Факты свидетельствовали об очень серьезном положении в военной сфере. К примеру, один из ближайших и ярых сторонников Троцкого — В. А. Антонов-Овсеенко — 27 декабря 1923 г. направил в ЦК партии письмо, в котором угрожал руководству партии и государства военным переворотом в поддержку Троцкого. Сами понимаете, что военный путч-переворот не вызревает в одночасье. Начальник Политуправления (ГлавПУР) РККА, ярый троцкист Антонов-Овсеенко прекрасно знал, что он пишет. И руководство страны и партии тоже прекрасно знало, что отнюдь не на пустом месте он угрожал военным переворотом в поддержку Троцкого. О том, что ситуация в военной сфере развивалась тогда в направлении заговора, свидетельствует и тот факт, что слухи о заговоре военных, в частности в Кавказской армии (кстати, ее командующим тогда был А. Егоров), докатились аж до Берлина. Троцкий с таким «искусством» официально опровергал эту информацию, что умудрился подтвердить при этом, что заговор все-таки был, но якобы среди младшего комсостава. Кстати, попробуйте понять: на кой же черт ему понадобилось давать официальное разъяснение полпредству СССР в Берлине? За границей усиленно циркулировали «слухи» о прямой причастности командующего Петроградским военным округом В. Гиттиса к антисоветскому заговору. Но о каких слухах можно вести речь, если В. Гиттиса и впрямь вскоре сняли с этого поста с резким понижением?! Да и, кстати говоря, очень даже любопытна дошедшая до ряда заинтересованных ушей в Берлине информация о мотивах и целях заговора Гиттиса. В ней утверждалось, что этот заговор имеет целью поставить во главе России «интернационалистов-коммунистов», называлось даже их число — 12 человек, а то, видите ли, современная (тогда) советская власть слишком националистична, то есть прорусская?! Просто фантастически поразительное совпадение — прямо по оси выше описывавшегося противоборства «интернационалисты-коммунисты» — «большевики»!

Оно не просто фантастическое. Это верхушка «айсберга», которую Раковский определил словами «и даже были приняты меры для объявления

смертного приговора Сталину». На созванном в августе 1923 г. по инициативе Зиновьева и Бухарина, а в действительности-то с подачи Троцкого так называемом пещерном совещании — проходило в одной из пещер близ Кисловодска, отсюда и такое название, — обсуждался вопрос якобы об ограничении власти Сталина, который всего-то без году неделя являлся генеральным секретарем партии. Такого поста в партии ранее не было. Сталин все начинал с нуля, в прямом смысле на голом месте. Какую власть он мог приобрести на этом посту, если, подчеркиваю это вновь, к августу месяцу 1923 г. он пребывал на этом посту без году неделя?! Тем не менее «ленинские гвардейцы» практически единогласно пришли к выводу о необходимости убийства Сталина «во имя ограничения его власти»?! Однако поскольку все они были патологические балаболки, то, кроме брызгания слюной, дело дальше не пошло. А вот Сталин узнал об этом и сделал свои выводы. Их нетрудно было сделать, так как и раньше подручные Троцкого пытались организовать убийство Сталина.

Более того. О каких слухах можно говорить, если сам глава ОГПУФ Э. Дзержинский — на заседании Политбюро 24 января 1924 г., то есть когда еще тело Ленина не втащили в Мавзолей, которого тоже еще не было, лично докладывал информацию о заговоре в военной сфере, в частности в Кавказской армии?! Главе органов госбезопасности делать, что ли, больше нечего было, чтобы именно в этот момент докладывать на Политбюро информацию о военном заговоре?! Информация была столь существенна, что Дзержинский вынужден был докладывать ее именно на Политбюро. И хотя она была, очевидно, недостаточной для того, чтобы разбираться с вояками при помощи Уголовного кодекса — иначе головы полетели бы уже тогда, ее оказалось вполне достаточно, чтобы в целях безопасности руководство партии и государства в срочном порядке перетасовало всю колоду военной элиты. Начались повальные замены командующих, в том числе и округами. Перетасовка осуществлялась на основе принципа «сдержек и противовесов», но с учетом личных неприязненных отношений между сменяемыми и сменяющими. А самого председателя Реввоенсовета СССР и наркома по военным и морским делам И. Д. Троцкого в срочном порядке «подперли» заместителем в лице командующего Украинским военным округом и Вооруженными силами Украины и Крыма… Михаила Васильевича Фрунзе, у которого еще со времен Гражданской войны были крайне неприязненные отношения с «бесом мировой революции». И в этом назначении было немало удивительного — даже вступив в новую должность, Фрунзе некоторое время сохранял за собой командование вышеуказанными силами на Украине и в Крыму. Понятно, что без прямого согласия Сталина подобное было бы невозможно — в военной иерархии все четко расписано: сдал — принял. А тут… а тут явно выходит, что центральное руководство опасалось насчет возможного выступления протроцкистски настроенных генералов. Вот и оставили за Фрунзе функции главкома вооруженными силами Украины и Крыма.

Впоследствии, всего-то через пару лет, впрочем, и того менее, крайне злопамятный, но уже давно снятый со всех военных постов, лишенный и лишившийся какой-либо серьезной силы «бес» свирепо отомстит М. В. Фрунзе. Сначала через своих людей организовал трехкратное попадание Фрунзе в автомобильные аварии! И это в Москве, где в 1925 г. автомобили можно было пересчитать по пальцам, скорость их не превышала, да и то по максимуму, 30 — 40 км в час, а в аварию легче всего было угодить, лишь преднамеренно врезавшись в столб или конный экипаж, которых тогда была тьма-тьмущая?! Однажды Фрунзе почему-то и вовсе выпал из машины на ходу и сильно ушибся! Это как же «умело» надо было возить министра обороны огромной страны, чтобы за короткий срок он трижды попал в автомобильные аварии, да к тому же еще и вывалился из машины?! Ну а когда ему и вовсе стало худо, то, предварительно навязав ему через своих сторонников-врачей необходимость операции в связи «с опасностью прободения язвы», через своих же людей Троцкий организовал его «заоперирование» прямо на операционном столе, и в 5.50 утра 31 октября 1925 г. Фрунзе не стало. Однако Троцкий не был бы самим собой, если одновременно с тщательно организованным убийством Фрунзе не осуществил бы куда более важную, с дальним прицелом интригу, в результате которой весьма успешно, но вторично и фактически намертво «повязал» Тухачевского неизбежной в случае чего совместной ответственностью. Речь вот о чем.

С момента окончания Гражданской войны, к концу 1923 г., Тухачевский вышел из-под контроля Троцкого, которому был обязан буквально всем. Разработанный Троцким план военного переворота в целях перехвата власти у предсмертного ложа «вождя» сорвался в конце 1923 г. из-за Тухачевского. И произошло это отнюдь не потому, что Тухачевский столь уж сильно обожал советскую власть или тех же большевиков в противовес, например, тем же «интернационалистам-коммунистам». Как раз нет, ибо еще тогда, в начале 20-х гг., многие уже отмечали его поразительную готовность при малейшем удобном случае всадить топор в спину той власти, которая сделала его видным военным деятелем. Произошло это в силу весьма банальной причины — склонности к бонапартизму. Тухачевский уже тогда метил себя в «Красные Бонапарты», сколачивая, по сути дела, целую когорту единомышленников из числа военных, готовых пойти за ним. И сколь бы парадоксальным то ни показалось, но первым-то его политические позиции и настроения как бонапартистские квалифицировал именно Троцкий. Еще в 1921 г., когда нахватавшийся верхушек марксизма и в угоду царившей тогда моде на «полевую революцию» Тухачевский «изобрел» печально знаменитую «классовую стратегию». Опытнейшие царские генштабисты пришли в ужас от таких «стратегических» фортелей крайне амбициозного комфронта. Однако более проницательный Троцкий уже тогда вдребезги разнес концепцию Тухачевского. Это было, конечно же, комично, поскольку сам Троцкий в принципе-то занимал такую же позицию — одни его призывы к «революционной войне» с Францией в период Рурского кризиса чего стоят. Но вдвойне комично стало тогда, когда из этой брехологии Тухачевского он сделал вывод о том, что «бонапартизм вырос из революционной войны»! Знал «бес», что говорил. Ведь суть подоплеки такого его вывода в том и заключалась, что он сам явно и откровенно метил в Красные Бонапарты», а тут какой-то «салага от марксизма» вознамерился его обскакать. Два медведя, как известно, в одной берлоге не уживаются. Точно так же и обоим, втуне уже явно примерявшим на себя роль «Красного Бонапарта» и явно мечтавшим о захвате власти в стране, не могло не стать тесно на ниве «революционной войны», «полевой революции» и «классовой стратегии», ибо схема марксистской методики» прихода к власти была и есть шаблонная — война, затем революция. Следовательно, оба крайне амбициозных деятеля уже не могли не схлестнуться. Троцкий стал косо поглядывать на Тухачевского, чему в немалой степени способствовала доходившая до него всевозможная информация о какой-то заговорщической возне Тухачевского и его окружения в рамках структуры командования Западного фронта. Очевидно, в том числе и поэтому тоже, весь 1923 г. под разными предлогами он пытался оторвать его от командования войсками Западного фронта, выпроваживая его, в частности, в Германию — то на секретные переговоры с рейхсвером, то для подготовки так называемого германского октября, то вызывая обратно в Москву и т. д. Тухачевский же, почуяв грядущее ослабление Троцкого — весь 1923 г. шел процесс последовательного разгрома «беса» по партийно-государственной линии, — не нашел ничего умней, как занять юдофобствующую позицию, что на фоне махровым цветом расцветшей в стране и в армии юдофобии вообще выдавалось чуть ли не за удальство. Ну а ради модного тогда партийного «политеса» все это прикрывалось некими антитроцкистскими настроениями самого Тухачевского и его окружения. Трудно сказать, понимал ли Тухачевский как командующий Западным фронтом, что планируемая Троцким как основной шаг к военному перевороту военная катастрофа при имитации операции вторжения на Запад («в помощь германскому пролетариату») обрушится в первую очередь именно на подчиненные ему войска?! Тем не менее факт остается фактом: в 1923 г. Тухачевский отказался поддержать A. Троцкого и взять на себя роль его «шпаги», реализующей «дворцовый переворот». Неблагодарности Троцкий не простил. Поняв, что его замысел с переворотом провалился, он нанес ответный удар. 1 ноября 1923 г. Троцкий представил в Политбюро новую «Схему командующих фронтами, начальников штабов и командармов». В соответствии с ней Тухачевский фактически лишился поста командующего фронтом. Кстати говоря, во время своего отсутствия, так как осенью 1923 г. Тухачевского направили в Германию в качестве «офицера связи между Красной Армией и "черным рейхсвером"». Узнав об этом, Тухачевский прервал свою «миссию» в Берлине и срочно возвратился в Смоленск, где дислоцировалось командование Западного фронта. Однако было уже поздно. Механизм его смещения с этого поста уже набрал обороты, и 1 апреля 1924 г. Тухачевский был назначен на должность помощника начальника Штаба РККА, причем предварительно, в форме чрезвычайной меры, он попросту был отстранен от должности комфронта и лишь через неделю был назначен на новый пост. После этого, формально оставаясь в верхнем эшелоне военной элиты, Тухачевский тем не менее явно терял свое былое реальное влияние на военно-политическую ситуацию в стране. Соответственно такие же последствия претерпевала и гуртовавшаяся вокруг него часть военной элиты. Троцкий весьма последовательно проучивал «кандидата в Бонапарты». Так продолжалось до июля 1924 г., когда Троцкий уже явно почувствовал скорый конец своей не только военной, но и даже политической карьеры. Ведь его затея с фальшивкой- «завещанием» также с треском провалилась на ХIII съезде партии. Не говоря уже о том, что едва только был сооружен временный (деревянный) мавзолей Ленина, как Сталин окончательно отринул всякую болтологию о «мировой революции» и четко обозначил курс на «строительство социализма в отдельно взятой стране». Уяснив все это, Троцкий начал новый тур политического заигрывания с Тухачевским.

[Судя но всему, Троцкий прекрасно знал компромат на Тухачевского. Прежде всего, то, как он бежал из лагеря военнопленных в Ингольштадте — в этом вопросе его явно «просветили» тевтоны. Обычно этот побег рассматривают как доказательство того, что он нарушил честное слово офицера, на основании чего немцы выпускали пленных погулять. Однако это сущая мелочь по сравнению с главным. Ведь он-то бежал через Швейцарию, где пробыл «фактически месяц — 18сентября оказался на ее территории, но только 12 октября 1917 г. предстал перед военным агентом России в Париже А. А. Игнатьевым! Как правило, Тухачевский помалкивал о том, что он делал в Швейцарии почти месяц. Более того. Молчал он и о том, почему не явился к военному агенту в Швейцарии — Генерального штаба генерал-майору Сергею Александровичу Голованю, что было бы проще и естественное. И, само собой разумеется, Головань преспокойно выполнил бы свою прямую обязанность и отправил бы Тухачевского на Родину. Вместо этого он почти целый месяц болтался в Швейцарии и только затем явился к Игнатьеву. Почему?! Ответ прост.

Германская разведка прекрасно знала, что Головань отличался весьма строгим подходом к подобным проблемам и на слово никому не верил. Напротив, он проверил бы все самым тщательным образом, тем более что под его началом находилась хотя и малочисленная, но очень эффективно работавшая агентурная сеть, наблюдавшая за всеми нелегальными связями немцев с Россией, в том числе и за эмигрантской общиной русских в Швейцарии.

Агентура Голованя доставляла немало беспокойства немецкой разведке. Именно поэтому-то Тухачевского тевтоны направили в Париж, где А. Игнатьеву, при его колоссальной занятости своими функциями представителя России при штабе союзного командования Антанты, явно было недосуг заниматься тщательной проверкой очередного сбежавшего из германского плена русского офицера. Расчет оказался точен — А. Игнатьев без проверки отправил его в Россию. Былздесь и еще один важный момент — А. Игнатьев пользовался колоссальным уважением в русской армии и быть возращенным на Родину при его содействии было не только авторитетным, но и являлось своего рода индульгенцией. В 20-х числах октября 1917 г. Тухачевский уже был в России. К слову сказать, именно немцы сообщили Троцкому о том, что по возращении в Россию Тухачевский неоднократно посылал в Германию письма для своих солагерников, что в практике спецслужб обычно расценивается как уведомление о благополучном положении дел. Письма эти до сих хранятся в германских архивах. Далее. У внимательных исследователей давно на сильном подозрении находится якобы факт чудесно резкого старта будущего «стратега» с помощью некоего Н. Н. Кулябко. Это обстоятельство не раз подвергалось очень справедливым сомнениям. Однако из-за того, что длительное время их нечем было подкрепить, они так и оставались сомнениями. Сейчас появились некоторые документы, которые позволяют говорить вот о чем. Николай Николаевич Кулябко в тот момент, то есть в феврале 1918 г., когда произошла «чудесная» встреча Тухачевского с ним, состоял членом ВЦИК по работе с военными комиссарами и одновременно являлся военным комиссаром обороны Москвы. Но самое важное в этом факте то, что Кулябко, как и все члены ВЦИК, был избран после утверждения его кандидатуры представителями германской разведке при Ленине — майором Бауэром (в основном был занят уничтожением компрометирующих Ленина документов о его связи с германской разведкой), майором Любертсом («Агасфер») и его помощником лейтенантом Гартвигом («Генрих»). А они в свою очередь получили прямое указание на сей счет непосредственно из Генерального штаба Германии, куда, естественно, заблаговременно сообщили имена кандидатур в члены ВЦИК и, конечно же, свои соображения и характеристики, которые были составлены на основании данных самой германской разведки. Жаль, что именно характеристики-то не публикуются, а так, конечно, было бы очень интересно, как германская разведка характеризовала октябрьский костяк «ленинской гвардии». Сразу же оговорюсь, что Сталина в этом списке нет.

При содействии именно Кулябко Тухачевский оказался в военном отделе ВЦИК. Так что абсолютно правы те, кто давно заподозрил нечистое уже в самом старте будущего «стратега», и также те, кто давно указывает на то, что начальная ступенька в карьере будущего «полководца» была старательно высечена именно же немцами. Как известно, в апреле 1918 г. Тухачевский стал членом Коммунистической партии, а вот рекомендовал его туда старинный друг их семьи, старый «революционер» и… бывший подполковник Отдельного корпуса жандармов, бывший начальник Киевского охранного отделения — все тот же Николай Николаевич Кулябко! Это одно и то же лицо. И именно тот самый подполковник жандармерии Кулябко, который оказал максимальное содействие революционерам-террористам в организации убийства премьер-министра Российской империи Петра Аркадьевича Столыпина, осуществленного небезызвестный Дмитрием (Мордкой) Богровым. А по совместительству Н. Н. Кулябко являлся и хорошим старым знакомым Ленина. Во всех книгах о Кулябко пишут как о давнем революционере. В определенном смысле это правда. Связями в революционных кругах он располагал и по должности, и через своего дядю — Юрия Павловича Кулябко и его жену Прасковью Ивановну, которые состояли в РСДРП(б) еще до «революции» 1905 г. Они встречались с Лениным и в России, и в период его пребывания в эмиграции, Связующим звеном между Н. Н. Кулябко и В. И. Лениным выступали Богровы — близкие и дальние родственники Дмитрия Богровa: Сергей (Вениамин) Евсеевич Богров (1879), в партийном подполье клички Фома и Валентпинов, а также очень близкая знакомая Ленина, Крупской, Горького Валентина Львовна Богрова (1882). С. Е. Богров после «октября» оказался на службе у Троцкого в Народном комиссариате иностранных дел, откуда, по протекции Ленина, навсегда уехал в Германию вместе со старшим братом Мордки Богрова — Владимиром. После столь удачно организованного руками Богрова убийства Столыпина Н. Н. Кулябко, естественно, вылетел из Отдельного корпуса жандармов, хотя постоянно протежировавший ему его шурин и однокашник, генерал-майор Отдельного корпуса жандармов Александр Иванович Спиридович продолжал оставаться начальником дворцовой охраны царя, а с августа 1916 г. являлся ялтинским градоначальником. После увольнения Кулябко работал в Киеве агентом по продаже швейных машин. Лучшего прикрытия для подпольщика не сыскать. Рынок швейных машин в дореволюционной России был стопроцентно монополизирован германской фирмой «Зингер». И если принять во внимание, что в те времена излюбленнейшим прикрытием для германской разведки в России служили именно же германские фирмы и компании, то тогда на все 100 % станет понятно, почему объективные исследователи прямо указывают на то, что первая ступенька в карьере будущего маршала была старательно высечена немцами. И вот что еще очень важно. В момент, когда Троцкий начал новый тур заигрывания с Тухачевским, в партии стала разворачиваться малоизвестная, но ожесточенно свирепая борьба с соратниками, запятнавшими себя в прошлом сотрудничеством с царской полицией и жандармерией. Это был очень весомый аргумент для того, чтобы сломить Тухачевского, который, бравируя модной тогда юдофобией, старался дистанцироваться от Троцкого. Однако «бес» был очень сильным политическим бойцом и быстренько выбил из Тухачевского склонность к юдофобии, во всяком случае к открытому ее проявлению. Проще говоря, скрутил его в бараний рог и заставил исполнять его, «беса», волю.]

Понимая, что уход с поста председателя Реввоенсовета СССР и наркома по военным и морским делам неминуем в самом ближайшем будущем, Троцкий пошел на использование принципа «уходя — остаться». 18 июля 1924 г. М. Н. Тухачевский был назначен Троцким уже заместителем начальника Штаба РККА и в тот же день — исполняющим обязанности начальника Штаба! Тем самым Троцкий изъял у временно отсутствовавшего тогда Фрунзе руководство Штабом, что, в общем-то, не было мотивировано чем-либо серьезным, кроме как тайными расчетами самого Троцкого. А перед этим в ранее разогнанные структуры командования Западного фронта, превращенного уже в Западный военный округ, были возвращены сторонники Тухачевского. За всем этим стояла еще одна очень серьезная интрига Троцкого. И когда 25 января1925 г. Троцкий вылетел с поста председателя РВС СССР и наркома по военным и морским делам, то в наследство Фрунзе достался и. о. начальника Штаба РККА Тухачевский. Формально между ними не было неприязненных отношений. Но Лев Давидович был действительно дальновидным человеком и политическим деятелем, форменным «бесом», ибо в начале 1925 г. он начал уже новую, глобальную интригу, которой военная политика Фрунзе могла сильно помешать. В результате хладнокровно организованных убийств — сначала Котовского, которого сменивший Троцкого Фрунзе планировал назначить себе замом, а затем и самого Фрунзе — положение Тухачевского на посту и. о. начальника Штаба было закреплено настолько, что он уже как начальник Штаба, то есть без приставки «и. о.», достался сменившему Фрунзе К. Е. Ворошилову. И едва только это произошло, Троцкий через своих людей стал распускать один из самых подлых слухов о том, что-де Сталин якобы причастен к смерти Фрунзе! Как известно, слух появился в результате того, что Троцкий через К. Радека и других своих сторонников «подрядил» писаку Пильняка, слишком резво сварганившего «Повесть непогашенной луны». Впоследствии сын Пильняка-Вогау — Борис Андроникашвили — писал, что, «сопоставив повесть с воспоминаниями ближайших друзей и сподвижников Фрунзе… нашел в них много общего… обнаружил даже совпадение отдельных реплик», и это, мол, «укрепило… веру в то, что отец получал материал из ближайшего окружения полководца».

Трудно сказать, отдавал ли себе отчет Борис Андроникашвили в том, что он написал, однако то, что он написал — суть прямого свидетельства того, что его отец накатал эту повесть по заказу и, более того, этот заказ сохранял свою силу в течение многих десятилетий. Иначе что должно означать тотальное совпадение деталей и даже реплик в мемуарах, которые были изданы уже после смерти Сталина?! Конечно, сынок и не мог написать по-иному, иначе пришлось бы открыто признавать, что папаша был в услужении у злейшего врага России — Троцкого. Впрочем, не беда, что он сделал половинчатое признание. До уровня 100%-й исторической правды его признание довел крупный партийный работник, а затем редактор газеты «Известия» и журнала «Новый мир» Иван Михайлович Гронский, который на старости лет вспоминал: «Содержание "Повести непогашенной луны", по словам Пильняка, было ему подсказано троцкистами — А. К. Воронским, К. Б. Радеком и В. В. Полонским. Последний напечатал ее, не согласовав с двумя редакторами — И. И. Скворцовым-Степановым и А. В. Луначарским. Этой повестью троцкисты намеревались нанести удар по руководству партии. Частично это удалось. По поводу этой повести я беседовал с Радеком и Воронским, ссылаясь на устное заявление Пильняка в разговоре со мной. Оба они подтвердили правильность заявления Пильняка. Я назвал повесть Пильняка идеологической диверсией» [266] .

266

Млечин Л. Русская армия между Троцким и Сталиным. М., 2002. С. 412. Последующее поведение Пильняка свидетельствует о том, что он понимал, что натворил. В момент публикации он смылся из СССР в Китай. А что ему было делать в Китае? Ведь не синолог же он и даже не сотрудник спецслужб или Коминтерна. Разве что отсидеться, пока в Москве гнев не пройдет. А гнев, мягко говоря, был очень даже не маленький. Было принято постановление Политбюро от 13 мая 1926 г. насчет Пильняка и его подлого опуса. Между тем, чтобы выехать в Китай и уже в мае прочитать там свое произведение, он должен был самое позднее в марте — апреле сдать готовую рукопись в редакцию журнала — это во-первых; во-вторых, он должен был заранее подать все документы на выезд, получить китайскую въездную визу, не говоря уже о том, что он мог направиться туда только от какого-нибудь ведомства СССР, ибо по-другому тогда за границу не выезжали. Какого ведомства? Кто и как конкретно помогал ему в этом, не говоря уже о другому зачем? Ведь Пильняк не был, подчеркиваю, хотя бы даже начинающим синологом, чтобы его отправлять в Китай, тем более в столь срочном порядке.