За нами – Земля!
Шрифт:
– Ты скоро? – осведомился Белов, а я еще не успела голову намылить. – Вот бабы! По часу возитесь!
Я не удержалась, и громко засмеялась. Теперь его черед нервничать и кофе пить. Лишь бы курить не вздумал. Не переношу я этот запах.
Помывшись, я насухо вытерлась, соорудила тюрбан на голове из полотенца и вышла в коридор. По-привычке – нагишом, забыв, что не одна дома. Костя внимательно осмотрел меня, с головы до ног, словно впервые видел, и заключил:
– Котенок, ты – просто супер.
Обожаю этот взгляд! Сразу чувствую силу, мощь первобытного
Выпрямив спину и гордо подняв подбородок, я прогарцевала в спальню. Там сбросила полотенце, высушила феном волосы, наскоро, всего за двадцать минут, накрасилась, нацепила цепочку с кулоном, побрызгалась Эскада Ибица Хиппи. Мой любимый аромат. Летне-весенний, свежий, как ветер.
Сегодня я решила одеть джинсы. Хватит каждому встречному поперечному бесплатно на мои ножки пялиться. Добавила черный, на лямочках топик. Ну, не красавица ли?
Костя уже не бесился. Он сосредоточенно, с маниакальным усердием, размешивал свой кофе. Меня он удостоил лишь легким кивком. Словно я не для него наряжалась!
Объявления принимал средних лет человек. Первым делом он обслюнявил мою руку и попытался заглянуть в вырез топика. Но после этого Белов так ответил на его рукопожатие, что дедок на всем протяжении разговора потирал пальцы.
– Угнали, да? – с садистскими нотками в голосе уточнил он. – Бывает.
– А находят? – забеспокоился Костя.
– Бывает. Только…
– Что только?
– Знаете, их иногда на запчасти разбирают. Двигатель, и все остальное, на чем есть номера – распиливают. Кузов, конечно, тоже. Знаете, как? Болгаркой. Вжить – отхватили кусочек, вжить – еще один. Серебристая, да? Популярный цвет. Могут и не распились. А то распиливают кузов. Сначала передние крылья, стойки, задние крылья. Да, бампера и двери, конечно, оставляют. Их продать можно. А остальное – в лапшу. Мелкую.
– Макароны по-флотски, – пробормотал Белов.
С каждым словом он становился все бледнее и бледнее. И, боюсь, это не результат ночной пьянки.
– И валяются эти кусочки потом в углу какого-нибудь гаража, затем грузят их в багажник и увозят на свалку. Думаете, их так кто-нибудь находит? Да, находят. Но сразу несут в пункты приема…
Костя, побелевшими от напряжения пальцами, вцепился в подлокотники кресла. Я легонько потеребила цепочку на шее. Старик сразу потерял интерес к разговору и скорчил физиономию, в его понимании, очевидно, обозначающую милую улыбку. Мой спутник, воспользовавшись передышкой, достал сигарету. Я даже ничего не стала ему говорить. Пусть нервы успокоит, я уж как-нибудь перетерплю.
С тех пор прошло около недели. Белов продолжал ездить на 21099, безуспешно стараясь засовывать CD-диски в прямоугольную прорезь магнитолы. Успел привыкнуть к хорошей музыке. Ко всему хорошему, вообще, быстро привыкаешь.
Погода распогодилась. Отличная стояла погодка. Солнце, специально скрытое легкими облачками, чтобы не слепить меня, теплый ветерок. Мое настроение омрачало лишь одно: лопнул какой-то там
– Сейчас? – осведомился он.
– Вчера же ездили, – буркнула я. – Следующий поворот.
– Куда?
– Направо.
– Да ты пальцем покажи.
– Туда.
Он бесился. Откровенно бесился. Я почти отучила его курить. По крайней мере, в машине он уже не курит. Даже в своей. При каждой остановке выходит, садиться на капот и торопливо смолит. Думает, я этого не замечаю.
Перед светофором притормозила серебристая 2112. Но парень не сбавлял скорость. Вместо этого он проверил, пристегнута ли я, и щелкнул замком своего ремня. Корма автомобиля приближалась с угрожающей быстротой.
– Кот? – забеспокоилась я.
Ноль внимания. Глаза настороженно прищурены. Обе руки лежат на руле. На губах – мечтательная улыбка. Багажник двенадцатой все ближе. Я топнула ногой в пол, но все педали перед соседним сиденьем.
– Кот? – повторила я.
Слишком поздно. Раздался глухой удар, посыпались осколки стекла. 2112 подпрыгнула и чуть прокатилась вперед. Белов, заранее вжавшись в кресло, даже не покачнулся. Мне же что-то сильно давило на грудь. Секундой позже я поняла, что это Костина рука заботливо уберегла меня от встречи с крышкой бардачка.
– Ты в порядке? – спокойно поинтересовался он.
– Дурак, – я ударила парня по лбу. – Тебя ездить где учили?
– А ты ее не узнала? Это же моя машина!
Тоже гений. Одной своей машиной ударил другую. А водить его я учила так что все претензии только к себе. Что? Его машина? Белов уже разбирался с водителем.
– Ты кому подрезал, баран?
– Ты что? Сам же в меня въехал, – оправдывался небритый тип.
– У тебя хоть страховка есть?
– Ты что? Ты же не прав. Ты в меня въехал. Ты знаешь, на сколько ты попал?
– Чего? – проревел Кот. – Я въехал? Давай ментов вызовем, пусть они разберутся, кто в кого въехал.
– Какие менты? – тип угрожающе сжал кулаки. – Да я сейчас твою шушлайку на болты разберу.
– Че бурагозишь?
– Че?..
Белов ловким движением выхватил у бандита ключи и запустил их в кусты. Звякнув на прощание, они исчезли в густой листве.
– Заберешь, когда ездить научишься.
Небритый тип, влекомый инстинктом, прыгнул вслед за ключами. Костя вытащил свой комплект, знаком приказал следовать за ним, сел в 2112 и, оставив на асфальте большую часть протектора, сорвался с места. Только сейчас я заметила, что двигатель девяносто девятой заведен. Перебравшись за руль, я повторила маневр Белова.