За наших воюют не только люди

Санфиров Александр

Трофимов досадливо покачал головой.

– Херовы фрицы, весь расклад у них. Уже передали, что мы тут можем появиться. Ну, что будем делать, Ивашов? Ты очень умный у нас, давай скажи, что нам надо делать?- громко, стараясь перекричать шум, крикнул он.

– Что делать?- глубокомысленно, так же громко повторил Игорь,- что делать, ноги делать, и побыстрей. Боя мы с танками не выдержим, нас первый же снаряд доконает. Так, что, ноги, ноги, несите мою жопу и побыстрей.

– Ого, - весело воскликнул сержант, - ты прямо растешь на глазах, помнится, когда вышел

из вагона, так и двух слов связать не мог, а сейчас вон какие перлы загибаешь!

– Эй, Сашок, прибавь скорости, - крикнул он водителю, - нам кровь из носа, надо раньше до хутора добраться, там берег пологий, если раньше повернем, то с обрыва в реку ухнем.

– Да и не идет эта лайба, больше сорока км, хоть на спидометре сто написано, крикнул в ответ водитель. Но машина взревела, и скорость явно увеличилась.

– Ну, вот, - снова заговорил Трофимов,- а жаловался, что нихрена в этой технике не понимаешь.

– Точно, - подтвердил водитель,- не понимаю ни шиша. И почему она завелась, тоже нихрена не понимаю. По-всему, не должна бы она завестись.

В этот момент Трофимов , как раз смотрел в сторону Ивашова, и ему показалось. что при этих словах, тот хитро ухмыльнулся. Но водитель повернулся и вновь крикнул:

–  А тут никакой балки не предвидится, а то ухнем в нее под фанфары.

– Езжай, езжай - сказал сержант, не отвлекайся, нет тут ни балок, ни чего другого, кроме гитлеровцев.

После этого он встал и, взявшись за пулемет, начал его крутить, приникнул к прицелу.

Через несколько минут они въехали в полуразрушенный хутор, в котором из десятка домов уцелело лишь две мазанки, все остальные дома явно сгорели.

Они снизили скорость и медленно пробирались среди построек, когда амфибия резко остановилась.

– Ты, что остановился, - встревожено закричал Трофимов, - сейчас фрицы заявятся.

Водитель молча кивну головой на ветровое стекло.

А Ивашов уже выпрыгнул из машины с трехметровой высоты.

– Разобьется же придурок, - подумал сержант и подскочил к окну, чтобы увидеть, как Игорь схватил какой-то черный сверток и, взяв его подмышку, быстро поднимается в машину. Амфибия взревела и рванула вперед через огороды, прямо на берег Донца. Они уже медленно плыли метрах в десяти от берега, когда на него выехал танк, и мотоциклы.

Игорь, тем временем, бережно разворачивал большое женское пальто, в которое была завернута девочка лет пяти.

Трофимов схватился за пулемет, который уже "облизал" со всех сторон. Смазанная турель повернулась без скрипа, и он нажал на гашетку.

Несколько человек на берегу упали, а остальные открыли огонь. Пули застучали по тонкой броне. В это время в дуэль вступил танк, его пушка выстрелила и снаряд, пролетев мимо амфибии, разорвался в противоположном берегу.

Расстояние, однако, увеличивалось слишком медленно.

– Накроют нас, - обреченно думал сержант,- не этим снарядом так следующим.

Он вновь приник к пулемету и попытался попасть в открытое оконце водителя "тигра", сам смеясь над этой попыткой. Конечно, он не попал в него, хотя с этого расстояния

он вполне отчетливо видел его бледное лицо в темном шлеме.

Он вновь перевел огонь вновь на залегших мотоциклистов и злорадно засмеялся, когда два мотоцикла загорелись, а лежащие за ними гитлеровцы вскочили с земли и тут же упали на землю. Краям проскочила мысль:

– Почему не слышно пулевых ударов по броне!

Если бы он сейчас посмотрел на вездеход снаружи, то увидел бы, как пули вспыхивают неяркими огоньками, не долетая до обшивки.

А Ивашов, передав девочку Наташе, сидит на жесткой боковой скамейке с мучительным выражением на лице и держится за голову обеими руками.

Танк выстрелил второй раз и тут случилось что-то странное на его пушке что-то взорвалось, когда ушел легкий белый дым, стало понятно, что конец ствола у пушки разорван на несколько загнувшихся полос.

– Ага,- заорал Трофимов, - что фрицы, снаряд херовый попался, - и снова приник к прицелу пулемета.

Он не заметил, что Игорь упал со скамейки лежит без сознания.

Между тем амфибия уже приближалась к противоположному берегу, который озадаченно молчал, как бы ожидая, чем закончится дуэль между практически беззащитной амфибией и танком.

Под интенсивным пулеметным огнем фашисты залегли, и только сейчас вокруг Трофимова засвистели пули. Но тут, по ним был открыт огонь с противоположного берега, видимо там поняли, что вездеход целенаправленно направляется через линию фронта. И под сопровождение перестрелки вездеход благополучно выполз на берег и скрылся за ближайший бугор, остановившись у траншей занятых красноармейцами. Те несколько мгновений смотрели на замершую машину, затем один из них подбежал к вездеходу и застучал по гусенице саперной лопаткой.

– Эй, фрицы, заблудились, ну-ка на хер вылезай, приехали.

В ответ на эти действия сверху раздался голос сержанта.

– Я те, блядь постучу, ты себе по голове лучше постучи, долбоеб. Может, соображать начнешь.

– Вроде наши,- растерянно сказал красноармеец, и закричал,- парни, это наши с того берега приплыли.

В это время раздался пронзительный свист и первый немецкий снаряд, разорвался, далеко за линией обороны.

– Эй, вы наверху!- вновь закричал красноармеец, - давайте выбирайтесь, Немец опять попер. Сейчас раздолбает вашу танкетку.

Сверху, один за другим посыпались вниз красноармейцы, Ивашова, который по-прежнему был без сознания, спустили на найденной веревке. Последней пустилась Наташа и Трофимов, которой тащил на плече, открученный с треноги пулемет. Коробки с лентами несли уже спустившиеся бойцы.

Начатый обстрел после пятого или шестого снаряда внезапно прекратился. Почему, никого не интересовало.

Зато поэтому вокруг вездехода сразу собралась толпа народа, бойцы спрашивали у приехавших, как они доехали, удивлялись везению. Но тут через эту толпу прошел старший лейтенант в фуражке с малиновым околышем, при виде которого все разговоры умолкли. Он подошел к группе прибывшей с немецкой стороны и быстро определив старшего, приказал: