За оградой есть Огранда
Шрифт:
— Я — лох?! Да я рядом с таким не сяду!.. Сам ты чмо! Сейчас я увижу, какого цвета у тебя ливер!
— Ты че, в натуре, стрелку забить хочешь? Мурлом не вышел, чтобы на меня вякать!
— Я?.. — Антошка едва не поперхнулся. — Ты, болван железный, перед тобою князь Берендейский!
Под ведром шлема невозможно было увидать лицо рыцаря, но в тоне его, по-прежнему высокомерном, прорезались и вежливые ноты:
— Да будет ведомо собрату, что мое погоняло — барон фон де Лябр!
В нынешнем состоянии Иванову было все равно — фон де Лябр перед ним
— А теперь, высокочтимый братан, не соблаговолите ли ответить за болвана? — все с той же смесью вежливости и высокомерия заявил фон де Лябр. — По рыцарским законам вызываю вас на поединок!
Что странно: действие разворачивалось в средневековой Европе, а речь была понятной, будто все происходило в покинутом Антошкой мире. Но так и лучше. Не надо учить язык, шпарь как по писаному, и все.
Сам же вызов прозвучал для Антошки сладчайшей мелодией, до того хотелось побыстрее и половчее разрубить барона на две половинки. В этом своем желании витязь совсем позабыл про основное рыцарское оружие, но фон де Лябр напомнил об этом:
— Эй, хамы-неудачники! Подайте хмырю копье! Из седла я его вышибу сам.
В конных сшибках Антошке участвовать не доводилось, но велика ли премудрость? Кто удержится в седле, тот и победил. Одна беда: пробить копьем панцирь не удастся, а оставлять фон де Лябра в живых Иванов не думал. Он не в европейские бирюльки играть собрался, а за оскорбление отомстить.
Поэтому витязь принял из рук едва очухавшегося арбалетчика копье и выкрикнул в спину отъезжающему вдоль дороги барону:
— Сам ты хмырь!
После чего тоже поехал в противоположную сторону.
Когда расстояние стало достаточно большим для разгона, Иванов развернул коня. Фон де Лябр уже тоже развернулся и теперь стоял в отдалении, высоко подняв копье.
Вот рыцарь тронулся с места, и Антошка сразу рванулся навстречу. Копья склонились, и Иванов запоздало подумал, что в таком поединке закрытый шлем не роскошь, а обычная техника безопасности.
Барон пер навстречу, как баран. Только вместо рогов он собирался бодаться пикой, причем старательно целился ею в открытое ветрам и наконечникам лицо противника.
Все учел коварный фон де Лябр, кроме отменной реакции городского жителя. Антошке не раз и не два случалось перебегать улицу на красный свет, а поток машин намного опаснее одиноко скачущего болвана.
В последний момент Антошка резко махнул щитом, и копье противника отлетело в сторону. Но и сам Антошка нанести удар не смог, лишь вскользь задев фон де Лябра.
Барона подвела скорость и близость к лесу. Отбитое витязем копье смотрело в сторону, а деревья росли так близко...
Грохот падения был такой, словно кто-то уронил с высоты жестяной таз, наполненный кусками металлолома. Иванов на скаку обернулся, увидел валяющегося на земле барона, но при этом его собственное копье отвернулось от курса и воткнулось в здоровенный дуб...
Иванов не зря считал себя героем. Едва
Ему не терпелось добраться до обидчика, пока тот не встал, однако фон де Лябр хотел того же и теперь кое-как ковылял к Иванову. При этом обоих противников носило из стороны в сторону, словно они были пьяны в стельку. В итоге сойтись им довелось на обочине у самой кромки леса.
Мечом особо не пофехтуешь. Это не шпага и не палка, а довольно порядочный кусок железа. Поэтому многое решает первый удар. Успеешь разрубить противника — хорошо, не успеешь — можешь и сдачи получить.
Первый удар успел нанести барон. Он бил сверху вниз и мог бы перерубить Антона, если бы попал. Но падение не прошло бесследно, и меч вместо Иванова рубанул землю.
Антошка тоже чувствовал себя несколько не в форме, однако учел неудачу фон де Лябра и махнул мечом горизонтально, стараясь эффектно отрубить противнику голову.
К сожалению, героя качнуло. Клинок не достал рыцарственной шеи, но богатыря несло по кругу, и весь удар пришелся на молодое дерево.
Ой ты, сила богатырская! Дерево с хрустом переломилось да и рухнуло. Какая-то ветвь больно ударила Антошку, а сам ствол шмякнулся точнехонько на шлем барона.
Как не треснула баронская голова, остается загадкой. Видно, лобная кость фон де Лябра оказалась толщиной двадцать восемь сантиметров и плавно переходила в затылочную. Смялся лишь шлем, превратился в гармошку, и прорези для глаз пропали в складках новой формы.
Рыцарь присел от неожиданного удара, но, к немалому Антошкиному изумлению, скоро выпрямился и двинулся на поиски своего обидчика. Видеть ничего он не мог, однако это ничуть не повлияло на его решимость.
Впрочем, может, эта решимость явилась следствием потрясения, одной из форм буйного сумасшествия, полученного от соприкосновения дерева со шлемом и шлема — с головой. Меч фон де Лябра так и носился по воздуху, рубя воображаемых противников, и пару раз едва не достал Иванова.
Но если рыцарь обезумел, то Антошка, которому тоже досталось от дерева, просто озверел. Такое часто случается с благородными героями в пылу битвы, особенно если их хорошенько ударить по голове. Витязь отчаянно бросился на противника и бесстрашно отпрыгнул от пронесшегося рядом меча.
В свою очередь Антошка постарался достать барона, но последний не то качнулся назад, не то почувствовал опасность, а, может, витязь просто поосторожничал и бил издалека.
Слуху барона мог позавидовать даже кот. Рыцарь упорно наступал на Антошку, которого выдавало позвякивайте кольчуги. Наконец один из ударов разнес наполовину Антошкин щит и едва не перерубил скрывавшуюся под ним руку.
Щита было жалко до слез. Раздосадованный Иванов потерял всякую осторожность, подскочил к фон де Лябру поближе и махнул мечом изо всех богатырских сил, многократно увеличенных болью потери.