За Отчизну
Шрифт:
"Откуда такое колечко?"
Кузнец отвечает:
"Сам сделал".
"А серебро откуда взял?"
Кузнец плечами пожал: купил-де. А рыжий Куба, на беду, тут крутится, да и ляпни: это я, мол, такой камешек принес, из которого коваль серебро делает.
Хорошо. Вот лошадь подковали, барон бросил кузнецу целый грош и говорит Кубе:
"Мальчик, подержи стремя".
Тот подошел, а барон и шепчет ему на ухо:
"Если ты меня поведешь в то место, откуда брал те камешки, я тебе мешок пряников принесу. Только никому ни звука".
Так все и пошло. Куба съездил с бароном в лес, показал место,
"Откуда пряники?"
Тот - в рев, да все начистоту и рассказал.
Ну, думаем мы все, жди теперь беды: не зря мешок пряников барон хлопчику подарил... Вот из-за этих самых пряников и нагрянуло к нам несчастье.
Прошло так месяца два или три, уж точно не помню, как прискакал в деревню кривой Пешек, что у аббата служил. Прямо к старосте: вызывают-де тебя немедля аббат и барон.
Почесал затылок наш староста, да идти ведь надо. Ну, пошел. На другой день видим: вернулся, да такой, словно бы жабу проглотил. Приходит он к нам, то есть к моему брату Матею, покойному теперь... Пришли еще старики наши - Амос, Ондржей и Павел. Для совета. Сели все за стол, выпили по кружке пива, съели миску хорошего сыра, и староста стал рассказывать.
Пришел он в аббатство. Позвали его в покои аббата. Отец Августин и барон Оттон встретили его ласково, велели подать чарку вина. Потом барон и говорит:
"Скажи-ка, любезный староста, почему ваша деревня вот уж столько лет аренды за землю не платит?"
У нашего старосты глаза на лоб полезли. Уж не ослышался ли он? Неужели от одной только чарки вина так уши заложило, что всякая чушь слышится?
Да, видать, чарка ни в чем не виновата была, потому что барон все так же милостиво и дальше речь ведет:
"Вы сидите на моей земле, так как десять лет назад я от ныне умершего рыцаря пана Ладислава за его долг всю эту землю, луга и леса получил в полную мою собственность и с тех пор все это есть мое владение. А чтобы у вас на этот счет никаких сомнений не было, глядите...
– И достает большую грамоту на пергаменте и с, восковой печатью.
– Вот, - говорит, - бумага, а в ней сказано, что пан Ладислав из Тышнова отказывает мне, барону Оттону фон Зинненштраль, все пашенные земли, луга И леса, что находятся в пользовании у крестьян деревни Листовы".
"Как же это может быть? Мы ведь покойному пану Ладиславу уплатили за землю!
– говорит сам не свой староста.
– И грамоту от пана получили, да еще с большой печатью".
Барон только хохочет, заливается:
"Значит, покойник пан Ладислав попросту вас, олухов, надул и продал вам чужое добро!"
Перестал барон смеяться и заговорил по-другому, строго и круто:
"Так вот, староста, чтобы много не толковать: ко дню святого Августина убирайтесь вон из деревни. А о недоимке в другой раз побеседуем".
Староста наш словно окаменел, сидит и слова вымолвить не может, как будто кто его дубинкой по темени стукнул. Тут подходит к нему аббат и этак сладко говорит и мужика ручкой своей обнял ласково, прямо как отец родной;
"Не горюй, - говорит, - староста. Раз земля не ваша - спорить глупо. Все равно придется уходить. Но, по нашему христианскому милосердию, я могу
Староста наш - ни слова, шапку схватил и в деревню бегом...
Брат мой, как услыхал новость, сказал:
"Мошенники они проклятые все - и аббат и барон! Ни шиша мы им не дадим! И уйти не уйдем".
А старый Амос советует:
"Надобно надежных людей в Брно с нашей грамотой послать в земский суд, чтобы дело наше на свет божий вывести",
Посудили на вече, порядили и послали в земский суд старосту и еще двух стариков. Пришли наши ходоки в земский суд. А чертов барон уже там побывал. Пока наши там стояли да по сторонам зевали, не зная, к кому подойти, к ним самим выходит какой-то пан, важный такой и с золотой цепью на шее.
"Вы из Листовы пришли?" - любезно так спрашивает.
"Да, да, из Листовы. А откуда пан знает?"
"Я, - говорит, - все знаю, и то, что вас барон обижает, все уже слыхал".
Наши, конечно, рады-радехоньки.
"А милостивый пан не рихтарж [23] будет?" - спрашивают.
"Я есть главный рихтарж и ваше дело сам поведу. Грамота ваша с вами?"
"С нами, с нами! Вот, пожалуйста!" - и вручили пану нашу грамоту.
Рихтарж оглядел ее, прочитал от буквы до буквы, свернул и говорит:
23
Рихтарж (ст.-чешск.)– судья.
"Дело ваше, добрые люди, перед богом и законом правое. Грамоту пока я оставлю у себя, а вы приходите ко мне сюда через неделю в четверг, все будет решено. Ступайте с богом!"
Наши домой поспешают и радуются: есть еще правда в Моравии! Пришли в деревню и всё рассказали. А Матей сказал:
"Все ж таки не напрасно ли вы ему грамоту оставили? Не вышло бы чего..."
Мужики же наши только посмеялись над подозрительностью Матея.
Точно в назначенный день наши ходоки явились в земский суд. Спрашивают главного рихтаржа. Их провели в большую комнату. Видят, сидит там совсем другой пан.
"Что вы хотите? Я есть главный рихтарж".
Наши смутились и рассказывают ему, как и что случилось.
"Давайте вашу грамоту!" - грозно говорит пан.
Наши спрашивают:
"А где же тот пан рихтарж, что с нами говорил?"
А над ними смеются: это вовсе не рихтарж был; пан рихтарж - вот этот пан, а мы, мол, не знаем, кто с вами, олухами, говорил. Где, говорят, ваша грамота?
"Пан рихтарж взял".
"Ну так ищите того пана и пришлите грамоту, а пока голову не морочьте, и пускай вас черт уносит".