За пеленой тысячелетий
Шрифт:
Скилур постоял, размышляя как поступить дальше. Он мог хоть сейчас отправиться к персам, но его разобрало любопытство. Что же всё-таки случилось с Тавром, и куда он мог запропаститься?
В стойбище Арготы его встретили ещё более неприветливо, чем у Канита. Сторожа его даже близко к шатру не допустили, и докладывать о нём своему хозяину не собирались. В шатре между тем, раздавался смех и слышался звон кубков. Судя по всему, вожди пировали. Скилур понял, что немого Тавра он навряд ли отыщет, и побрёл прочь. По воле судьбы или по проведению богов он пошёл как раз в том направлении, где в последний раз схлестнулись в бешеной стычке Лигдам и Тавр.
Уже выйдя за обозы, он наткнулся на тело, едва прикрытое ветками. Скилур
Он закидал обратно тело ветками и направился к своему стойбищу. Быстро собравшись в путь, Скилур выехал в сторону, откуда надвигалась опасность на скифские кочевья.
&&&
Скилур скакал без устали три дня. Останавливаясь только на короткие, ночные привалы. Стук копыт сливался в один, монотонный гул, ветер резал глаза. Пару раз он замечал скифские дозоры и, чтобы не встречаться с ними, делал большой крюк по степи. На пятый день он почувствовал приближение большого количества людей. Скорее не увидел, а почувствовал безошибочным чутьём степняка. Он остановил коня, встал на него ногами, приставил руку козырьком ко лбу. До рези в глазах стал всматриваться туда, где по его расчётам находилось персидское войско. Наконец увидел, как у самого горизонта к небу поднимается облако пыли. Вражеское войско было близко, а значит дальше двигаться надо с особым бережением. Скилур посмотрел на небо. Солнце скоро должно закатиться за горизонт и на степь опустится ночь. Царский лазутчик рассчитывал воспользоваться ночной темнотой, чтобы подобраться поближе к войску персов.
Он достал мешок со снедью, быстро перекусил. Коней далеко отпускать не стал, чтобы потом не ловить их в темноте. Ночь опустилась быстро, стремительно. Скилур обмотал копыта коней кожаными лоскутками, чтобы не привлекали стуком вражеские дозоры. Осторожно, шагом, двинулся вперёд.
До лагеря персов оказалось дальше, чем он предполагал. Скилур ехал, полагаясь только на своё чутьё и на зарево от множества костров, горевших на обоих берегах реки.
Скатившись в очередную балку, Скилур затих, прислушиваясь. Он понял, что с лошадьми дальше не пройти. По краям балки рос мелкий кустарник. Это было идеальное место для укрытия. Скилур связал ноги лошадей. На морды, чтобы не ржали в темноте, натянул холщовые мешки. А сам, вылез из балки и пополз в сторону реки.
Впереди послышалась чужая речь. Скилур замер, пытаясь слиться с землёй. В свете костра он увидел как мимо, едва не задев его, прошло два воина. Дождавшись пока затихнут их шаги, он пополз дальше. Так, стараясь не попадать в отсвет костров, Скилур достиг реки. И оказался, сам того не ведая, в самом центре вражеского войска. Ещё два раза он чуть не натыкался на дозор персов, но боги хранили его, и беда обходила стороной.
Около самой реки Скилур огляделся. Персов становилось всё больше. Оглядевшись в поисках укрытия, он не нашёл ничего лучшего, как забраться на ближайшую сопку. Там он осторожно приподнял голову. От увиденного захватило дух. Во все стороны, насколько хватало глаз, горели костры. Они были и справа, и слева, и впереди, и за спиной. Везде. Цепочка горящих точек убегала к горизонту и терялась вдали.
Скилур затаился на сопке, не зная, что делать дальше. Скоро рассветёт, а при свете дня ему отсюда не выбраться. Он уже хотел спускаться, как вдруг увидел, что к подножию сопки подходят четыре персидских воина. Они громко переговаривались, смеялись и к ужасу Скилура достали седельные сумки. Двое воинов разожгли костёр. Ещё двое
Чтобы не думать о запахах, доносившихся снизу, он стал гадать о том, как получше выполнить поручение царицы. За этими думами Скилур и не заметил, как понемногу стало светать. Очертания предметов проступали более отчётливо. Скилур стал опасаться, что его могут заметить. На верху сопки трава была почти в половину человеческого роста, и только благодаря этому Скилур оставался ещё незамеченным. Он поглубже вжался в землю и продолжал наблюдать. Страха не было, а одно любопытство.
Над рекой, вспененной тысячью вёсел, висел туман. Постепенно рассвело совсем. Только при свете дня Скилур, наконец понял, насколько огромна персидская армия. Половина войска уже смогла переправиться на этот берег, а половина ещё стояла на противоположном, ожидая своей очереди. С рассветом переправа возобновилась вновь. Оба берега связывали понтонные мосты. Большие корабли, с башнями стояли на середине реки. Скилур заметил на верхних площадках лучников. Лучники стояли также по всему берегу, на ровном расстоянии друг от друга, настороженно поводя луками в разные стороны.
К берегу причалили очередные плоты. На землю съехали колесницы, погоняемые возницами, одетыми в доспехи. Кони тоже были закованы в латы, напоминая собой каких-то мифических животных. Их было много, каждый плот нёс на себе по две колесницы. Скилур заметил острые серпы, приделанные к колёсам.
Внимание Скилура привлекли плоты, причалившие выше по течению, неподалёку от того места, где съезжали на берег колесницы. Присмотревшись, Скилур заметил, как на берег сводят каких-то диковинных зверей. Они упирались и мотали головами, и при этом рёвели на всю округу. Внезапно Скилур вспомнил, где раньше мог видеть этих зверей. Два года назад он, вместе с обозом, ездил в Ольвию, город на берегу моря. Вот там он и видел этих диковинных, двугорбых животных. Он не знал, как они называются, но поразился тому, что о них рассказывают погонщики. Зачем они понадобились в войске царя Кира – было непонятно.
Целый день пролежал Скилур, наблюдая за персидским войском. И целый день мимо него текли вражеские воины. Казалось, что им не будет конца. Но во всём этом хаосе и беспорядке угадывался порядок и подчинение единой воле. Вдобавок ко всему, не по-весеннему жаркое солнце, стало ощутимо пригревать. Скилур лежал, обливаясь потом.
Незаметно опустился вечер. Всё тело, от долгого лежания, затекло, но Скилур продолжал неподвижно лежать. В животе от голода бурлило так, что его, казалось, могут услышать вражеские воины. Персы у подножия сопки, где притаился Скилур, ушли. Скилур молил Табити, чтобы больше никто не облюбовал это место для очередного ночлега. Вторых суток на этой сопке он больше не выдержит.
Ближе к вечеру Скилуру пришла в голову мысль. То, что он расскажет царице это хорошо. Она даже может быть, как и обещала, наградит его. Было бы лучше, если бы он доставил с собой вражеского воина. Это сложно, очень сложно. Но выполнимо и скиф стал обдумывать, как эту затею превратить в жизнь. К тому времени, когда ночь полностью накрыла своим покрывалом всю округу, план в голове у Скилура более-менее сложился.
Он дождался, когда окончательно стемнеет и осторожно, по пологому склону сполз на землю. Полежал, прислушиваясь. Вокруг кипела обычная, войсковая жизнь. По тому же маршруту, по которому приполз, Скилур пополз обратно. Достигнув балки, где он оставил коней, скиф там никого не нашёл. Скорее всего, коней обнаружил кто-то из персидских воинов и изрядно порадовался находке. Скиф залез под валежник и затих, размышляя, что делать дальше. Теперь, кроме вражеского воина, надо добыть ещё и коня, а это усложняло задачу.