За порогом боли
Шрифт:
Ассоциация располагалась в большом сером здании бывшего закрытого проектного института. Впрочем, институт и сейчас там находился, но занимал, дай Бог, пятую часть того, что принадлежало ему раньше. Поначалу кабинеты просто сдавались коммерсантам. Всем подряд, лишь бы платили. Но Старковские фирмы вытеснили «чужих» бизнесменов и сейчас почти все здание принадлежало «Городу будущего».
Макс остановился на противоположной стороне улицы и задумался. Он дышал глубоко и медленно, унимая возбуждение.
Вооруженная охрана в дверях. Посередине
Медленно, тяжело Макс поднял взгляд на четвертый этаж этой серой советской глыбы и посмотрел на окна. Он знал, что увидит, но сердце, все равно, дало сбой, когда глаза остановились на темных малиновых занавесях, затянувших наглухо окна одного из кабинетов.
Макс усмехнулся одними уголками губ.
«Ну, вот и все. Секретов больше нет. Теперь лоб в лоб».
Ум Ниро Вульфа не понадобился. Теперь достаточно и простого среднего ума, чтобы привести все к общему знаменателю и понять, кто есть ху. Тайны Генерала больше нет. Остались лишь небольшие секретики, не стоящие того, чтобы над ними ломать голову.
Макс включил скорость и не спеша поехал вперед.
Все решилось просто. Все решилось слишком просто. Фактически, даром. Или с отсрочкой платежа.
– Извините, Юрий Николаевич, можно вас отвлечь на минуту? – здоровенный парень робко заглядывал в дверь полутемного кабинета.
– Ну, что там еще? – голос был тих и спокоен, но смельчак, нарушивший покой хозяина, содрогнулся.
– Тот пацан, которому я машину оформлял… Я сейчас внизу был, на вахте ключи сдавал…
– Ты можешь покороче? – Юрий Николаевич поморщился при слове «пацан». Никак не отучить эту шпану от дворовых словечек!
Парень сглотнул комок:
– Он сейчас сюда приезжал. Постоял напротив и уехал. Наверное, это неважно, но я подумал…
– Спасибо, Саша. Это ерунда, но ты хорошо служишь. Молодец, ступай.
Саша выскочил в коридор и перевел дух. Он заработал очко.
Юрий Николаевич подошел к окну и отодвинул штору, словно хотел увидеть того, кто уехал пять минут назад. Дневной свет, проникший в кабинет, осветил невысокого седого человека с птичьими чертами лица в тонких очках в золотой оправе.
Он постоял несколько минут, вглядываясь в суету города. Постепенно глаза его сужались, как будто на них давило солнце.
Все, пора заканчивать эксперимент. Работник не оправдал возлагаемых на него надежд. Более того, он стал опасен. С дураками работать плохо, но с умными в сто раз хуже. Он заигрался и не заметил, как пешка в его руках
Генерал кивнул головой, соглашаясь с самим собой и, подойдя к столу, поднял телефонную трубку.
Ночью Макс почти не спал, ворочаясь на жестком ложе и обдумывая ситуацию. «Это последняя ночь в норе», – твердо решил он. Пора выходить из подполья. Теперь он знает, откуда растут ноги. Болты и пятаки обождут. Есть более важная цель. Надо отсечь голову. Если Крест прав…был, то это резко изменит всю криминальную картину города. А что дальше? Кто знает… Главное – влезть в драку, а там посмотрим. Прежде всего – убрать Генерала, а потом лечь на дно. Или, лучше, вообще свалить из города на время и осмотреться, держа связь с «афганцами». Друзей в разных концах России хватает, денег более чем достаточно для неизбалованного человека. Светка поедет с ним – это однозначно. Теперь нужно составить план, как осуществить задуманное. Благо опыт есть. Макс ухмыльнулся. Генерал его сам направил на «практику»
Уже под утро, когда стало светать, Макса сморил сон. Но длился он недолго. В шесть утра у дачи взвизгнули тормоза, и выскочивший на звук с пистолетом за спиной Макс увидел Грека. Увидел и понял – первый удар нанес Генерал.
– Хреновые новости, Олежка, – Грек не знал, куда девать глаза.
– Я так и понял, – бесцветным голосом ответил Макс, чувствуя, как что-то тоскливо заныло в груди, – Говори…
Грек помялся немного и выдавил:
– Девку твою забрали, – и, заметив, как кровь отлила от лица Макса, быстро добавил, – Не Светку, нет. Ту, прежнюю.
Макс испытал секундное чувство облегчения, которого даже не успел устыдиться. Макс растерялся. Он повернулся к дому, сделал пару шагов, вернулся к Греку, хотел что-то сказать, но замолчал, и, наконец, потерянно сел на скамейку.
Зная подлую и жестокую сущность своих врагов и будучи знаком с методами их работы, где-то на уровне подсознания Макс все же не допускал возможности ущерба для кого-то кроме себя. Он принимал меры предосторожности, но только как подстраховку. И если Светку он все же обезопасил, глубоко ее законспирировав, то вот такой изуверски точный удар, рассчитанный на благородство и порядочность Макса, он не смог предугадать.
Наконец Макс взял себя в руки.
– Откуда ты это знаешь?
– Я же тебе говорил, – оправдывающимся тоном начал Грек. Он сам не знал почему, но ему было стыдно и страшно говорить это Максу, – Нам приходится поддерживать прямые контакты с жульем. Мы по их правилам, фактически, играем. Понимаешь, мы же те же самые бандиты. С другими принципами, более дисциплинированные, мобильные и военизированные, не такие жестокие, но бандиты. Деньги к нам идут от тех же коммерсантов, которых мы опекаем. Мы собрались для того, чтобы эту мразь давить, но игра-то на их поле идет. Клин клином вышибают.