За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином
Шрифт:
— Да, конечно помню.
— С ним произошёл уникальный случай. Он из осуждённых на пожизненное выполнение повинностей, пока не износится и не перестанет существовать как энергия, был возрождён… Он возвращён к возрождению, и невольно причиной этому стал ты.
— Учитель, но ведь я нечего не делал. Это он проявил ко мне сострадание!
— Я же говорил тебе, что ты не сознавал, что делал Доброе дело. Ты был к нему снисходителен, проявил особое состояние, это растрогало его душу, и он очнулся от глубокого состояния заторможенности на собственном «Я».
— Но я об этом ничего не думал
— Вот именно, ты действовал по велению души, не задумываясь, что тебе это принесёт. Сам случай раскрыл перед тобой огромные просторы: ты освобождён от выполнения двадцати летних повинностей на руднике. Тебе дана возможность входить во Вселенское хранилище знаний (иными словами — Банк Космической Информации). А когда-нибудь, я не буду определять точный срок, ты выполнишь очень важную миссию на Земле для людей. Но находясь ещё здесь.
Учитель снова замолчал, он загадочно улыбался, а его глаза озарились внутренним светом радости. Я ещё никогда не видел его таким!
Время, данное Учителю на общение со мной — таяло. И вот настал день прощания. Конечно мы не расставались, а лишь удалялись друг от друга. Теперь Учитель не был для меня Учителем. Он стал мне другом, почти отцом…
В тот день я как обычно был на занятиях в Синоде. Но мои мысли безотчётно неслись к родным, к тем, кто жил на Земле. Я ощущал, как бы их присутствие рядом со мной. И мне уже не надо было ни чьих объяснений, я мог сам себе объяснить это состояние. Они вспоминали меня, много обо мне говорили, а я чувствовал, воспринимал, улавливал их мысли и разговоры обо мне. Я подумал, что хорошо вот так обходиться без чьей либо помощи, но мне стало и немного грустно от того, что это означало и разлуку с тем, к кому я привязался — с Учителем. Я находился в состоянии прострации. И в таком состоянии вернулся домой из Синода. Учитель ждал меня. Этот вечер мы коротали вдвоем. Учитель сам приготовил ужин, сам накрыл на стол. Сегодня всё делал он, я же был его «гостем» у себя в доме. Надолго запомнился мне этот вечер.
— Сегодня я возвращаюсь домой, — говорил мне Учитель, смотри, не делай глупостей, пускаясь в неизвестных направлениях.
Конечно, я понял, что он имел в виду мои поиски Тамары. Мне не хотелось торжество этих минут омрачать воспоминаниями о ней, я заговорил о другом.
— Скажи, Учитель, что ты будешь делать теперь?
— Пока не знаю. Мне надо доложить о ходе событий с тобой. Что скажут мне по этому поводу — тоже не знаю. Если сразу не буду приставлен, к кому ни будь Учителем, то немного отдохну. Поработаю в своём садочке, я его подзапустил: надо клумбы привести в порядок, арыки дальше прочистить. Да и так дел хватит.
— Учитель, кому ты должен доложить о проделанной работе?
— Кому? — улыбнулся Учитель и ответил: — Тому, кто стоит надо мной. Опережая твой вопрос: «Кто это?» — отвечу: «Апостолу Павлу».
— …?
— Да, не удивляйся. Вселенная живёт и развивается по своим законам. Не мне говорить тебе про это. Ты прекрасно знаешь сам.
— Учитель, я согласен с тобой. Но ты никогда не рассказывал о себе. Почему?
— Я не должен был об этом говорить. Теперь можно. Пока Учитель ведёт кого-то, он не должен рассказывать
— Учитель, я всегда обращался к тебе так. Но у тебя ведь есть имя!?
— Да, конечно, есть. Моё имя Биатриче Домиано. Если хочешь, можешь называть меня по имени — Биатриче, или просто — Био, так зовёт меня Николос, да и не только он. Николай, ты можешь спрашивать всё обо мне, что тебя интересует. Я отвечу.
— Учитель, — снова назвал я его так, — как ты стал Учителем? Почему?
— О, это долгая история. Но сегодня весь вечер наш, я расскажу тебе её. Всё началось очень давно. Моё начало пошло от кедрового дерева. Был собран большой запас энергии. Первую жизнь на Земле я прожил хорошо, что говорится, достойно. Через какое-то время я решил снова идти на Землю, чтоб подняться в развитии выше, но… Я сломал себе жизнь сам. В общей сложности я поменял девять тел, прежде чем достиг этого положения, а ведь мог после второй жизни иметь то, что имею теперь.
— Учитель, кем ты был на Земле?
— Кем? О! Что я только не прошёл: от Парижских трущоб до Тибетских монахов.
— Сколько времени это всё продолжалось?
— Более восьми веков.
— Учитель, ты сам выбрал себе эту работу?
— Не совсем сам. Мне это было предопределено Свыше, я шёл к этому долго и очень мучительно. У меня было всё, но во благо добра я отказался от всего, что имел, оставив лишь самое необходимое, я получил право именоваться «Учителем».
— Как долго ты Учитель?
— Я не задумывался над этим. Мне кажется, что совсем немного, хотя во времени два века — это солидный срок. Николай, ведь когда время летит, его не замечаешь, а когда счастлив, то не считаешь часов. Время — величина постоянная, это лишь мы движемся сквозь него, то быстрее, то медленнее.
— Учитель, тебе нравиться эта работа?
— Несомненно! Эта работа, в которую необходимо вкладывать всего себя без остатка, только отдавая всё, что имеешь, и видя результат своей работы, можно найти удовлетворение в ней.
— Учитель, ты живёшь совсем одиноко. Тебя это не тяготит? — я задал этот вопрос вкрадчиво, не зная, как он отнесётся к нему.
— Нет, Николай, меня это не тяготит. Во имя Света и Добра я отрёкся от всего, что имел и не сожалею. Когда-нибудь я вернусь ещё раз на Землю, чтобы обрести Любовь и пребывать здесь в радости, наслаждаясь полнотою бытия. Но как скоро во мне созреет подобное желание — не знаю.
— Учитель, а как ты находишь себе учеников?
— Я не ищу их, мне их указывают.
— Учитель, а трудно быть Учителем?
— Если самоотвержен, то нет, но не любой может достичь этого звания, его получают личности сильные. Не подумай, что я пытаюсь возвысить себя над другими, вовсе нет. Но это действительно так, ведь от Учителя требуется очень многое, что может выполнить лишь сильный духом и волей. Кроме того, надо обладать обширными познаниями, чтобы чему-то научить другого.
В этот вечер мы вспоминали мой путь испытаний. Подолгу обсуждали какие-то детали, расходиться совсем не хотелось.