За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином
Шрифт:
— Вот это красота! И как вы только со всем этим так быстро управились?
— Стоит только захотеть, — отозвался Николос, находившийся в то время во дворе.
Я вышел во двор, услышав их разговор.
Мне хочется маленьким отступлением сказать, что растут тут растения очень быстро. Это всецело зависит от желания человека, посадившего цветок или дерево. Они очень хорошо поддаются как бы внушению. Силою мысли можно ускорить рост и развитие растения. Воздействием мысли можно возродить к жизни чахнувшее
ГЛАВА 6
Я вышел из дома, услышав, что во дворе кто-то разговаривает. Это был Евгений. Он принёс свою картину. Моему восторгу не было предела. Я восхищался написанным плотном. Старец Николос тоже похвалил работу. А Евгений несколько сокрушённо сказал:
— В этой картине я применил новое открытие в технике. То, от чего я долго и умышленно уклонялся. Теперь мне остаётся закрепить это приобретение, написав ещё несколько полотен, а потом можно прощаться со всеми вами…
— О чём ты Евгений? — спросил я в недоумении.
— О возврате на Землю, — ответил вместо него старец Николос.
А Евгений, даже не простившись, быстро вышел из дома и исчез.
— Он не хочет идти на Землю… — сказал я вслух, как бы рассуждая.
— Я говорил тебе только сегодня, что это неизбежно, — ответил на мою реплику Николос.
— Что так неизбежно, и от чего вы так унылы? — раздался бодрый голос Учителя. Он только что вернулся и услышал последние слова старца.
Чтобы долго не объяснять, я показал Учителю картину Евгения. Он всё понял без слов. А немного помолчав, сказал:
— Николай, ты не забыл, что скоро у тебя начнутся занятия?
— Нет, но почему ты спрашиваешь, Учитель?
— Тебе надо побывать у здания Синода Духовного Образования и посмотреть, не распустилась ли жимолость у входа.
— Я могу это сделать прямо сейчас.
— Вот и хорошо, отправляйся.
Я перенёсся к зданию Синода. Посмотрев на куст жимолости, увидел, что на нём среди тёмной листвы красуются светлые бутончики, готовые вот-вот лопнуть и распуститься в чудесные цветочки.
— Завтра уже расцветёт, и начнутся занятия, — сказала миловидная женщина, подходившая к зданию Синода.
Я успел лишь улыбнуться ей в ответ, но мне стало неловко, что я вот тут стою, и на меня могут обратить внимание. И я быстро перенёсся домой.
Не знаю, как долго я отсутствовал, мне казалось — один миг, но Учитель, видимо, что-то успел рассказать старцу Николосу, потому что, когда я вернулся, он посмотрел на меня с нескрываемой болью в глазах. Что-то было не так, но что именно, я не знал. Каким-то внутренним чувством я догадался, что это каким-то образом связано с Тамарой. Спрашивать об этом у Учителя было бессмысленно, да и Николос едва ли рассказал бы мне об этом. Мне оставалось только ждать, пока тайное не станет явным.
Старец в этот день ушёл домой, а мы с Учителем занялись подготовкой к занятиям. Он показал мне стопку
— Имей при себе всегда две ручки с разным цветом. Это очень удобно. Одной будешь делать необходимые записи, а другой выделять в них наиболее важные места.
Что есть ручка? Это подобие карандаша с вращающимся шариком на кончике стерженька. Этот карандаш-ручка не раскручивается. Подобная деталь — изобретение человека, и оно появится у людей позже. Не берусь судить, удобно это или нет. Иные условия вынудили человека к этому изобретению.
Здесь очень многое проще, чем на Земле. Правда, при хорошо отлаженной системе, этот процесс аналогичен. Если ручка перестаёт писать, то она просто силою мысли уничтожается без следа. Для людей это более сложно: переработка и использование в ином виде.
— А ещё, — говорил мне Учитель, — возьми завтра с собой две тетради.
— Почему две? — поинтересовался я.
— Потому что система обучения в Синоде поставлена так, что в день не бывает менее одного предмета, и не бывает более двух.
— А что будет завтра? Какие предметы будут преподаваться?
— О! Николай, этого я тебе сказать не могу. Всё узнаешь сам.
— Учитель, я завтра пойду один?
— Нет, первый день ты пойдёшь со мной. Думаю, в дальнейшем в этом не будет необходимости. Ты со всем справишься сам.
— Вот это да! Учитель, ты как мой отец, когда-то он отводил меня в колледж, пойдёшь со мной в первый день занятий в Синоде.
— Что здесь особенного? Ты своего рода моё детище. Я даю тебе определённые знания, помогаю в жизни. Я вроде твоего крёстного отца.
— Я не хотел тебя обидеть, Учитель, — сказал я, поразившись, тону с которым было это сказано.
— Я не обиделся. Это реальность. Я помогаю тебе духовно расти. А в Синод в первый день все приходят с Учителями своими, или с теми, кто их сопровождает. Таков порядок.
Учитель говорил более спокойно и мягко, но в нём чувствовалось раздражение. Я лишь терялся в догадках, чем оно вызвано. Спустя несколько минут молчания Учитель подошёл ко мне. Положив руку на плечо, он заговорил совсем спокойно:
— Николай, я немного вспылил. Не обессудь, я возбуждён сегодня до предела.
— Что-нибудь не так, Учитель?
— Да, не совсем то, что я ожидал. Но это касается только меня. А тебе надо отдохнуть, завтра будет сложный для тебя день. Доброго сна тебе.
— Благодарю, — ответил я и ушёл спать.
Меня не пришлось будить, я поднялся раньше Учителя. Отложил две тетради, приготовил две ручки разных цветов. И стал сооружать учебное одеяние. Не сразу, но у меня получилось именно то, что я хотел. Когда одежда была готова, я разбудил Учителя. Он ахнул, увидя меня: