За пределом (том 3)

Кири Кирико

Он сделал так, как ему сказали, смерив меня злобным взглядом.

— Ты…

— Я знаю, что ты сдал меня Фиесте, — произнёс я тихо и спокойно. — Позвонил и предупредил о моём приходе.

— Что ты несёшь!? Ты сам говорил, что там была девчонка…

— И она узнала, что я иду убивать её? Вау, так у нас телепаты по улицам теперь разгуливают в Нижнем городе? Я очень сомневаюсь в этом.

— Я бы не стал…

— В комнате, когда Бурый сообщил нам о заказе на Фиесту, были ты, я, Бурый, Гребня и Панк. Пять человек. Бурый сам не стал бы сдавать

человека, который может выдать врагу все его секреты. Панк всецело доверяет Бурому и не посмел бы за его спиной провернуть это. Особенно после того, как Фиеста ему по морде дала ногой. Уж точно не за такую, он её и сам бы грохнул. Гребне вообще плевать. Я… — я показал ему свободную руку с перевязанными пальцами, другой целясь в него из пистолета. — Остаёшься ты, Француз.

— Я не предаю своих, — покачал он головой, откинувшись на спинку стула.

— Ты сам был не очень за её устранение. Единственный. Говорил, что слова Бурого всего лишь предположения. Интересно, что он скажет, когда я ему расскажу это всё? Убьют тебя вместе с семьёй или сначала их, а потом тебя?

— Не смей втягивать… — начал очень тихо с угрозой он, но я красноречиво щёлкнул курком.

— Закрой рот и не указывай мне, что делать, если не хочешь встретиться со своей семьёй в следующий раз на том свете, Француз, — прохрипел я, подавшись вперёд. — Я не буду повторять дважды.

Промолчал, глядя на меня с ненавистью.

— Бурый убьёт тебя за это, как это хотел сделать с Фиестой, которую он тоже долго знал.

— Он не поверит тебе.

— Поверит. А теперь отвечай на вопросы, который я задаю. Отвечай честно, иначе я застрелю тебя прямо здесь и сейчас, а потом отправлюсь за твой семьёй. Взгляни мне в глаза и скажи, блефую ли я?

И он посмотрел в них. Это была невидимая борьба между нами. Борьба не физической, а внутренней силы. Если так выразиться, борьба шла внутри нас самих, внутри нашего сознания: признать противника более сильным и сдаться или нет. Ничего мистического, лишь обычные природные инстинкты стаи, где выбирают вожака.

Я смотрел спокойно и отстранённо, буквально вглядываясь в его зрачки, будто хотел увидеть его мозг. Он смотрел напряжённо, будто пытаясь задавить своим хмурым взглядом, своей аурой бандита и бесстрашия, но я привык держать лицо.

— А теперь вопрос: Фиеста знала о заказе до того, как ты позвонил?

Важный момент, который решит многое. Не всё, но многое, и если я одержу верх, это облегчит мне работу. Это была борьба за власть…

И Француз в ней проиграл.

— Нет, — с трудом ответил он, как если бы выдавливал эти слова из себя силой.

— Ты знал, что она работает на других?

— Нет.

— Ты её надоумил напасть на меня?

— Нет, Фиеста сама решила. Я лишь предупредил, что за ней отправили тебя убить её. Я не знал, что всё кончится для тебя так. Думал, что она просто убежит.

— То есть ты позвонил ей сразу после обсуждения, кто пойдёт на дело, так?

— Ты и так знаешь, что да.

— Ты знал же, что делаешь это за спиной Бурого,

Француз, и всё равно позвонил. Почему? Ты же веришь ему.

— Я не поверил сначала, что это Фиеста. Не поверил, что она сдавала, и подумал, что Бурый ошибается. Под такие обвинения мог попасть каждый, и даже он.

Дело было сделано. Я отключил диктофон на телефоне, после чего мог вздохнуть более спокойно. Теперь Француз был у меня в кармане. У меня есть железные доказательства его вины — запись, где он отозвался на своё прозвище, а потом не тонко намекнул, что Бурый и сам может быть стукачом. Попади Бурому это на стол, и Француз не жилец.

До этого были лишь мои домыслы против Француза, и, случись спор, поверили бы, скорее всего, ему. Теперь же даже его знакомство с Бурым с детства не поможет.

Прогнившая, проворовавшаяся структура. То, что выглядело верной друг другу криминальной командой, что так любят показывать по телеку, где брат за брата, оказалась кучкой предателей и убийц, где каждый играет за спиной другого против него, не гнушаясь ничего.

Нет, Француз хотел как лучше, да, но это было предательством. Может и не таким страшным, неосознанным, просто желанием помочь по дружбе тому, кому веришь, но переросло это в то, что есть.

— Бурый метит к власти? На место Соломона? — спросил я.

— Я не знаю.

— Не надо врать, Француз. Давай я лучше обрисую тебе ситуацию в полном свете. Любая хрень влево-вправо, и это, — я достал телефон, после чего включил проигрыватель. Послышался голос Француза, — отправится электронным сообщением к Бурому. Чистосердечное признание. Тебе не надо рассказывать, что он сделал с сестрой одного парня, когда тот не предал, а просто облажался. Твою семью он вообще на мясо пустит за такое, а тебя заставит смотреть.

Он молчал. Сидел, весь напряжённый, будто готовый вцепиться мне в глотку руками.

— А ещё я уже отправил это сообщение другому человеку. Которому я могу верить. Если я умру, да даже просто захлебнусь супом, он отправит это Бурому, — я блефовал. Никому я его не отправил ещё, но в будущем исправлю это упущение. — Так что в твоих интересах, чтоб я выжил. А теперь ещё раз — Бурый метит на место Соломона?

— Судя по всему. Он не говорил, но ты сам уже понял, что он из тех, кто хочет быть сверху остальных. И иногда не гнушается грязных приёмов.

— И ты ему верил?

— Он не шёл против своих просто так.

Ага, я поверю в это на слово, когда только он дышать перестанет.

— Гребня. Что его связывает с Бурым?

— Ничего. Бизнес. Деньги. Ничего личного.

— Гребня верой и правдой ему служил всё это время?

— Как робот. Бурый полностью доверяет ему. Или почти полностью.

— Что с Феей? Что слышно об этом?

— Пока ничего, но Соломон недавно узнал, что она была в этом замешана. Теперь за её голову назначена награда.

— А сам Бурый, где его деньги? Я знаю, что у него есть свои запасы, но где конкретно он их хранит?