За руку с его величеством
Шрифт:
Слуги при моём появлении слажено поклонились и продолжили сноровистую сервировку стола. Я же, отчётливо осознавая, что сейчас просто уткнусь куда-нибудь носом, прошла и упала в одно из кресел у камина. Поленья в нём уже догорали, так что было очень тепло, спокойно, тихо…
В итоге я уснула. Даже не знаю, как так вышло, я просто сидела и сознание куда-то поплыло.
Судя по ощущениям, проснулась всего пару мгновений спустя, но слуг уже в комнате не было, а прямо передо мной, задумчиво поправляя сползший носочек, устроился на
Заметив, что я уже проснулась и теперь слегка заторможено за ним наблюдаю, грустно улыбнулся и поведал:
— Перестарались.
— Кто? — Не поняла я.
— Мы с тобой, — вздохнул он так тихо и печально, поправляя заодно и второй носочек, — вытянули из тебя слишком много сил. Восстановление будет долгим и не самым приятным. Думаю, магия начнёт возвращаться через неделю-две, ещё с пару месяцев любое её применение будет сопровождаться головокружением, тошнотой, возможно даже мигренью. Айрина Мирель уже готовит для тебя восстанавливающие силы настойки, они помогут, но не избавят от неприятных последствий.
Его речь была похожа на шелест ветра. Тихий, спокойный, неторопливый, немного уставший, но в любой момент готовый стать резким, сильным, стремительным. Красивый голос. Такой, каким и должен быть идеальный голос идеального мужчины: уверенный, чуть рокочущий, хрипловатый, спокойный. Как и сам Аяр.
— Восстановлюсь, — чуть мотнула я головой, отмахиваясь от его печали.
— Конечно восстановишься, — кривовато улыбнулся мужчина, осторожно, наверняка даже не отдавая себе в этом отчёта, поглаживая мою стопу, — у тебя просто нет выбора, родная.
Звучало многообещающе, поэтому я тоже улыбнулась. И, пользуясь нашим временным одиночеством, спросила о главном:
— Что происходит?
На самом деле, у меня было множество вопросов. Но, так и не определившись, о чём спросить в первую очередь, решила всё это дело обобщить. А Аяр, будучи очень умным и сообразительным, сразу всё понял.
И помрачнел. Но всё же ответил:
— Сложно сказать, Снежинка, — его рука, скользящая по стопе, потянулась выше, под юбку, к колену, — мир принял оборонительную позицию, наиболее уязвимые жители съезжаются на наш материк, на данный момент являющийся единственным безопасным местом. Есть ещё север Киариса, там маг-недоучка смогла провернуть нечто, похожее на наш фокус с куполом, но просчиталась и не смогла избавиться от Лорда Тьмы, так что теперь и она, и ограждённый ею город под его контролем. Жаль будет девочку, она оказалась удивительно сообразительной.
Мне её тоже было жаль, причём уже сейчас. И пусть я совершенно не знала, кто такой этот Лорд Тьмы, звучало очень жутко.
— И что теперь там происходит? — Спросила я непослушными губами.
В голову, будто издеваясь, полезли разнообразнейшие кровавые картинки: разодранные тела, лужи крови, рычание жутких монстров, крик и плач беззащитных жителей…
Я вздрогнула, и вздрогнула повторно, едва ладонь Аяра,
— Сложно сказать, — задумчиво проронил он, глядя куда угодно, но только не мне в глаза. — Связь с целым городом потеряна. Всё, что мы знаем: жителей не трогают.
Было страшно, но я всё же спросила:
— А наших?
Аяр медленно поднял взгляд и посмотрел мне прямо в глаза.
— Наши земли чисты, — произнёс он с явным напряжением, за которым отчётливо читалось: «но я не знаю, сколько это будет продолжаться».
Кивнув, спросила:
— Я могу помочь?
И услышала ожидаемое:
— Не суйся в это, Виктория. Ты уже сделала невероятно много, а помочь мне сможешь, если будешь беречь себя и восстанавливать собственные силы.
Я снова кивнула, говоря, что поняла его. И продолжила слабо кивать, всё думая обо всём этом, творящемся в наших жизнях.
Как же так? Мы жили прекрасной жизнью, но всего пара случайностей поставила эти самые жизни под смертельный удар. Разве так бывает? Почему всё вокруг рушится, а мы ничего не можем с этим поделать?
Наверно, это одно из самых ужасных чувств: отчаяние из-за собственного бессилия.
Поговорить ещё у нас с Аяром не получилось. Открылась дверь и в гостиную, громко топая ногами, маленьким вихрем внёсся Егорка, который, преодолев комнату, ловко запрыгнул на руки мгновенно его подхватившего Аяра.
— Ага, попался, маленький разбойник! — Обрадовался он ему так искренне, что у меня сжалось сердце от болезненной радости.
Эти двое были, словно два кусочка одного целого. Оба такие радостные, такие счастливые, такие… родные. И мысль сама закралась в голову: Аяр был бы потрясающим отцом.
— Ну-ка быстро мыть руки! — Велела зашедшая следом мама нарочито грозно, хотя сама не могла сдержать улыбки, когда Аяр, кружа визжащего Егора по комнате, унёсся в ванную.
Мама улыбалась так, как улыбаются только прожившие долгую жизнь люди. И пусть она была ещё молодой, её взгляд выдавал притаившуюся в ней грусть и мудрость.
Мама всегда была моим персональным лучиком света. Знаете, не яркого, слепящего глаза солнца, а простого тёплого, мягкого белого света, чистого и настоящего.
— Привет, мам, — улыбнулась я, поднялась, прошла и буквально упала ей в объятья.
Мы виделись всего пару дней назад, но, судя по ощущениям, прошла целая жизнь. Ещё одна.
— Ох, дорогая моя! Что с тобой опять стряслось? — Мамочка обняла в ответ, крепко и тепло, и лишь после этого чуть-чуть отодвинулась, чтобы с тревогой заглянуть мне в глаза.
Глаза, что сами по себе начали слезиться.
— Всё хорошо, — соврала ей очень тихо, сглатывая пульсирующий ком в горле, — всё хорошо, мам.