За руку с его величеством

Гордова Валентина

— Я умираю. — Замолчала, глядя куда-то вдаль, и продолжила: — Годы берут своё, Рьяса, поддерживающего моё бессмертие, нет. Я умираю, Викулька, и, кажется, ваш мир сгинет вместе со мной.

А затем она повернула голову и впервые посмотрела на меня — внимательно, пронзительно, будто пытаясь увидеть что-то…

— Вы поступили правильно, — кивнула в итоге благосклонно, — барьер оградил материк от всего этого ужаса. Помимо него лишь только север Киариса сейчас в безопасности, и то только лишь благодаря не в меру любопытной

особе, которая с орэ на орэ помрёт от переутомления и, собственно, север Киариса перестанет быть в безопасности.

Меня лично заинтересовали эти её слова про любопытную особу, но ни о чём спросить мне не дали.

— Весь остальной мир погибает прямо сейчас. И я, дорогая моя, ничем не могу вам помочь.

С учётом того, что лично я ожидала чего-то вроде «Вы все умрёте и я буду этому безумно рада», а не вот этой душещипательной истории, слова Аи меня очень сильно удивили.

— А кто может нам помочь?

Кто-то же должен быть. Как-то же от всех этих монстров избавились, значит, и мы сможем.

— Единственный, кого я знаю: Рьяс.

Но его здесь нет. И, если верить словам Аи, его здесь и не будет, потому что он не может покинуть свой мир. Но если дух не может придти к нам, значит…

Мы с Айримис повернулись и встретились взглядами одновременно, без сомнений, подумав об одном и том же. Подумав о том, что нам совершенно точно не позволят провести.

— Ты знаешь, как это сделать? — Стараясь даже дыханием не выдать нервного напряжения, охватившего меня, тихо спросила я.

Ая задумчиво нахмурила брови.

— Знаю, но есть два «но», — она замолчала, продолжая глядеть на меня, а затем медленно проговорила: — Нам никто этого не позволит и я не знаю, где мои дневники.

И я, словно наяву, увидела дождливую ночь, кабинет правителей, расстеленную на полу карту материка и нас с Давиной, всего несколько маэ назад познакомившихся. Вспомнила, как мы с ней высчитывали расстояния между найденными ею и тогдашней Верховной дневниками, как перерывали весь второй дневник в поисках какой-либо подсказки… как эту самую подсказку мы потом нашли.

— Ну, дневники я достану, — осторожно, очень осторожно проговорила я, внимательно отслеживая любые изменения на лице ведьмы.

И они действительно были.

Она улыбнулась. Едва заметно, очень грустно, немного мечтательно, будто в это самое мгновение мысленно улетела далеко-далеко отсюда.

— А что ты будешь делать с Аяром? — Никак не прокомментировав мои слова, спросила она, продолжая улыбаться.

Это был ещё один хороший вопрос. Всё внутри меня говорило, что я должна, просто обязана поговорить с ним. Всё рассказать, объяснить, он должен был понять. В конце концов, это шанс избавиться от всех этих монстров, и Аяр просто не может упустить его.

Но…

Он не доверяет. Никому не доверяет, особенно выбравшимся из заточения древним ведьмам, что пытались его убить.

И если я скажу, что у неё есть план спасения всех нас — он не поверит. У него, конечно, будут на это все основания, потому что доверять врагам — величайшая глупость. Но что, если этот Рьяс действительно единственный, кто может нам помочь?

Для того чтобы это узнать, нужно или его перенести к нам, или нас перенести к нему. Так как первое по определению невозможно…

Аяр не пойдет на это. Ни за что не пойдёт.

— Ты можешь… вернуть меня? — Наблюдающая за мной ведьма безразлично пожала плечами, будто это не было проблемой. — Хорошо. А как мне найти тебя в…реальном мире?

Потому что этот точно был сном. И, подтверждая мои предположения, Ая чуть нахмурилась, бросила взгляд на город, а затем подплыла ко мне, неслышно переставляя ноги, присела и осторожно, будто боялась повредить, взяла за левую ладонь.

Пару мгновений ничего не происходило, а затем кончики её пальчиков засветились тусклым золотым свечением. Я чётко ощущала его — не только внутренним магическим радаром, потеплевшим от использования чужой магии, но и кожей приятно покалывающего запястья.

Сияние, усилившись, скользнуло ко мне, поднялось по руке выше и закрутилось чуть ниже сгиба локтя странным сияющим узором.

— Просто коснись и позови, — сказала, поднимаясь и отходя обратно, Ая.

— Ая, — окликнула я тут же, боясь, что сейчас она выбросит меня из сна и я не смогу спросить того, что медленно рвёт изнутри.

— Спрашивай, — будто заранее знала мои намерения, разрешила она, не отрывая взгляда от безмолвно горящего города.

Набрав побольше воздуха, я решила, что отказываться глупо, а потому и спросила сразу о самом главном:

— Что с Вэр?

И замерла, очень-очень боясь услышать в ответ что-нибудь вроде «она мертва» или «её уже не спасти». Почему-то в первую очередь мы всегда думаем о самом плохом, что может произойти.

К счастью, к моему огромному счастью Ая сказала:

— Всё хорошо. Она здесь, спит. Мне жаль, что пришлось использовать её тело, но моё погибло бы в первые же орэ. А на ней отпечатались руны, так что она в безопасности.

— Но ты же умираешь…

— Умирает моя душа, подселившаяся к твоей подруге, — перебила ведьма, — но самой ей ничего не угрожает.

Это было второй хорошей новостью за всё время нашего разговора. Кажется, есть шанс обойтись минимальными жертвами.

— Тебя можно как-нибудь спасти?

И вот тут ведьма меня сильно огорчила, потому что вдруг закусила губу, будто сильно о чём-то переживала, повернула голову и виновато на меня посмотрела.

— Я только что вдруг поняла то, о чём раньше не задумывалась.

Звучало жутко настолько, что я дышать перестала. А Ая, покусывая губу и сжимая руки на каменных периллах, продолжила, не замечая моего испуга: