За руку с ветром
Шрифт:
– Я помню, – тут же живо отозвался ее парень. – Детка, у тебя есть бумага и что-нибудь пишущее?
– Есть, – отозвалась его девушка, вытащила из сумки малиновый маркер и блокнот, и молодой человек в черных очках молниеносно написал ее номер мобильного телефона.
– Держи, – вручил он мне его и так же быстро записал мой номер для своей Кати. – Все, нам пора. Меня ждут. Катя, пошли. Пока, Маша!
– Пока! – помахала мне Катя. – Надеюсь, мы встретимся!
– Я тоже! Счастливо! Я тебе позвоню!
Парень вновь поцеловал ее и потащил за собой, уверенно пробираясь сквозь
Я повертела в руках бумажку с ее номером телефона. Блин, надо было в телефон сразу забить, а то я эту бумажку потеряю. На всякий случай я запихала ее поглубже в карман джинсовых бридж.
Мне показалось, что этот немногословный высокий парень в капюшоне – классный чувак, и с ним, наверное, интересно общаться. Эх, жаль, имени его так я и не узнала. Повезло Катьке. Но мне повезло больше. У меня есть Дэн. По крайней мере, я надеюсь, что он у меня еще есть. Во что бы то ни стало я должна сейчас найти его и попытаться вернуть. Почему-то концерт «На краю» казался мне неким рубежом – или я сегодня найду Дениса и все ему объясню, или мы навсегда потеряем друг друга.
Около второй сцены, к самому ограждению фан-зоны которой я со своим почти всемогущим золотым браслетом пробралась без проблем, народа было не слишком много – основная масса спешила к первой сцене, где вот-вот должно было начаться грандиозное открытие фестиваля. Вторая сцена, сияющая логотипом фестиваля, действительно была пока еще относительно пуста. Музыкантов никаких не было, и по ней изредка ходили техники.
Я обеспокоенно вертела головой, ища отчаянным взглядом Марину, Ланде и их компанию. Но никого, даже отдаленно похожих на них, не наблюдалось. Рядом стояли какие-то парни с пивом, а ближе всех ко мне – худой подросток лет пятнадцати-шестнадцати в балахоне с символикой «На краю», как и я, напряженно тыкающий длинным пальцем в мобильник, и я даже не смогла понять, парень это или девушка. Но это точно была не Маринка. И куда она только пропала?
Я пробовала дозвониться до подруги, но, увы, мне это не удалось – ее телефон оказался толи выключенным, толи вне зоны действия сети. Это заставило меня дико нервничать. Когда я набрала номер Ланде, то занервничала еще больше – он тоже не отвечал на звонок. И я, совсем не выдержав, набрала Дэна, уже в который раз, чтобы вновь послушать механический голос автоответчика.
Мною стала овладевать паника. Я застыла у ограждения, перекрывающего вход на сцену, и мои губы сами по себе тоскливо скривились. И что делать? Бежать к первой сцене? К выходу? Где искать моего Смерча? Где?!
– О! Это чего еще такое? – вдруг спросил один из парней, глушащий неподалеку банку пива.
– Чего? Ты о чем? – не понял его друг.
– Вроде открытие на первой сцене через полчаса, а на второй тоже уже музыканты появляются. Офигеть!
– Так может, техники?
– Ага, с инструментами. Техники-гитаристы. Ты такой умный, – заржал парень с пивом и вдруг подавился, забрызгав напитком друга. – Блин, ты глянь! Глянь, да это «На краю»!
Я и подросток рядом встрепенулись, как охотничьи собаки, почуявшие добычу. Да и все остальные, кто был поблизости, стали с огромным изумлением
На мгновение у меня кровь застыла в жилах и превратилась в жидкий металл, затем в ванильное молоко, а потом и вовсе в радиоактивный цветочный воздух.
Почему? Да потому что на сцене появился Кей с гитарой наперевес. А следом за ним – остальные музыканты «На краю», совершенно не обращающие внимания на то, что сцена в общем-то пока что еще не должна «использоваться по назначению».
– Ломать-копать, – выдохнул парень с пивом, – вот это тема! Это типа сюрприз?
– Это типа концерт! Вот чуваки чего вытворяют! Сейчас Кей зажжет воздух! Кей! Давай! – заорал он оглушительно.
Я в удивлении уставилась вперед, не понимая, почему музыканты появились на сцене, а ко мне совершенно неожиданно подошел незнакомый парень, симпатичный, с ехидными глазами и красными дредами, сверился с чем-то на экране своего планшета и спросил без всякого стеснения, вогнав меня в густую чащу дикого ступора:
– А тебя и искать долго не надо! Ты Маша Бурундукова?
– А?
Меня тут же посетило чувство потрясающего по силе дежа-вю.
– Бурундук – это ты? – уточнил еще раз молодой человек. Подросток рядом удивленно глянул в нашу сторону. По-моему, он очень хотел бы быть Машей Бурундуковой.
– Я, – звенящим голосом произнесла я. Меня словно пыльным мешком по голове огрели. И совсем уже не хотелось обижаться на это дурацкое безобидное прозвище. – Да, я. А что? Что случилось?
– Меня тут один человечек послал, – весьма туманно выразился парень. – Короче, пошли за ограждение, Маша.
– Зачем?!
– Затем! Пошли! Давай, времени мало.
«Иди! Дуреха, иди! Его послал Денис!» – с космической скоростью сообщили мне головастики, которых уже трясло из-за нервов так же сильно, как и мои пальцы, которые, несмотря на жару и солнце, стали холодными.
– Ну, ты идешь? – кинул короткий взгляд парень с красными дредами в сторону сцены и подергал себя за светло-золотой пропуск, болтающийся на его груди – точно такой же, как у парня Кати. – Да не бойся ты, ничего я тебе не сделаю.
Мы под настороженными, но не агрессивными взглядами охраняющих сцену ребят в форме прошли за ограждение и оказались в непосредственной близи от музыкантов. Каким-то расчудесным образом за нами следом просочился и подросток в балахоне. На него никто не обращал внимания, и он был жутко доволен.
– Да что такое? – ошарашенно спросила я у парня с дредами. Это что, чудо?
– Ничего, – ухмыльнулся он. – Смотри на сцену, Маша. И внимательно слушай.
– Да в чем дело-то?!
– В тебе, видимо, – невозмутимо отозвался парень.
Беловолосый солист «На краю», облаченный в темную мрачную одежду – штаны с цепями и заклепками и черную футболку с рукавами до локтей и пугающим кровавым рисунком на спине, остановился посредине сцены, напротив микрофона, мгновенно приковав к себе внимание. Он внимательно оглядел нежно-салатовыми – это я уже потом разглядела – пугающими глазами людей, столпившихся у ограждения. Затем его взгляд остановился на нас. Кажется, он остался доволен.