За руку с ветром

Джейн Анна

Он сидел на берегу очень долго, под не прекращающимся противным холодным дождем, несколько часов подряд, и все смотрел и смотрел на море…

Так на свет и появился полупрозрачный Денис, одинокий и скрытный, вечно находящийся под струями дождя горечи от потерь. И сидящий около своей персональной вины. Иногда даже красноглазой даме в шляпке было жаль его, такого превосходного и прекрасного с виду. Почему-то часто люди, видя внешнюю оболочку, судят лишь по ней, забывая обо всем другом. Дениса считали идеальным парнем, не задумываясь о том, что на самом деле представляет его измученная душа.

* * *

Вокруг нас валялись осколки черной хрустальной волны, и мы обе боялись

наступить на них – кажется, они были ядовитыми.

Лазурная потеря…

Я, выслушав страшный рассказ Ольги Князевой, которую мне как-то резко расхотелось называть Троллем или еще как, отвернулась к окну, стараясь не закричать от боли в сердце. А стена между нами стала из бетонной просто кирпичной, даже с небольшим окошечком. Я и не представляла, что любимая девушка Дениса погибла! И так страшно погибла! И что он, он винит себя в ее гибели! И как же живет теперь сама Ольга – без сестры-близнеца? Должно быть это… это… У меня нет слов, чтобы описать это. Потерять свою вторую половинку души – это бесконечно страшно.

– Денис винит себя в ее смерти, – продолжала говорить Оля мне, не осознавая, что она крепко сжимает в длинных тонких пальцах лежащую рядом плюшевую игрушку. – Нет, это не он виноват. Это ни в коем случае не он. Ему все это говорили – и я, и мама, и отец, и все остальные. То, что яхта разбилась – вина некомпетентного капитана, да ведь и его Бог наказал, но… Но на Дениса наши слова не очень-то и действовали. Я не знаю, как он это пережил.

Я тоже этого не знала, но лишь на минуту поставила себя на его место, душа у меня содрогнулась, словно пребыла в адские чертоги, и я тут же поняла, насколько он сильный человек. Винить себя в утрате любимого, знать, что он погиб по твоей вине – что может быть мучительнее?

А Ольга продолжала, откинув прядь волос со лба, на котором появились горизонтальные уставшие морщинки очень взрослой женщины.

– Это так тяжело, Маша, терять близкого человека. А Денису вдвойне было тяжело – он считал, что все это произошло по его вине. Инна – его первые чувства, игра гормонов, все эмоции на пределе, отключенный разум. Конечно, ему было фигово. До начала учебы в университете он закрылся ото всех, ни с кем не общался, никого не хотел видеть. Я, правда, приходила к нему, но от вида меня ему становилось совсем хреново. Денис видел меня и вспоминал Инну, потому что мы очень похожи. Одно лицо на двоих, правда, характеры у нас были разные. Она – хорошая, я – плохая. Она – ангел, я – стерва. Нет, у нас отношения были замечательные, мы прекрасно друг друга дополняли и вообще – Инка была самым близким человеком, словно второю мной. Я чувствовала, когда ей было плохо, а когда хорошо. И она – тоже. Когда я сломала руку, – от воспоминаний Оля вдруг улыбнулась, – она почувствовала это. А когда… с ней… Когда я поняла, что ее нет, мне стало ужасно плохо.

– Мне жаль, мне очень жаль. А Дэн… он что, влюбился в тебя? – тихо спросила я, чувствуя, что ничем не могу помочь Ольге, хотя очень хочу сделать это.

– Нет, что ты. Он просто видел во мне любимую девушку, но прекрасно понимал, что я лишь ее копия. Плохая копия. А я не могла видеть то, что он винит себя. И одновременно я хотела хотя бы кого-то обвинить. Ты знаешь, Маша, если ты слабый духом, ты всегда найдешь виноватого. А если не найдешь, то придумаешь. И мы, чтобы не портить друг другу нервы, решили не общаться, но продолжали считать себя друзьями или даже кем-то вроде брата и сестры. Нам больно было общаться. Мы друг другу напоминали об Инне. Когда я поступила в университет, наше общение все еще оставалось на нуле, потому что так было легче нам обоим. Потом стало легче – время ведь многое сглаживает. А когда мне потребовалась помощь, я обратилась к Дэну, и он тут же согласился прийти на выручку.

Он обещал всегда мне помогать, несмотря на то что мы не общаемся. Это сложно объяснить, и это кажется диким, но… так все оно и есть.

– Я пытаюсь понять, – отозвалась я с готовностью. – Это и правда, страшно.

– Да, никому никогда не желала такого. Но я все это пережила, и он тоже. Кажется.

– Мне очень жаль, Оля. Хоть это просто слова, но, – прижала я руку к левой стороне груди, – но мне, правда, жаль.

– Это жизнь. Она бывает всякая. А тебе должно быть жаль другого, того, что происходит сейчас. Сейчас он боится потерять тебя, дурочка, – подарила мне Оля снисходительно-добрую улыбку.

– Меня? – выдохнула я.

– Да, тебя. Именно тебя! Ты вообще знаешь, что он никуда не уезжал, глупая Маша? Он хотел улететь в Галаз, но не смог, и его родители не полетели без него. И хорошо, что не полетели…

– Самолет…? – в моем вопросе прозвучало лишь одно слово, но гостья поняла меня и кивнула. Да, Смерч и его родители мог бы оказаться на разбившемся борту, но обошлось. Мне жаль было погибших, но что же со мной было бы, если среди них оказался любимый человек?

– В общем, поверь мне. Денис остался в городе. Я одна улетала на могилу Инны. К тому же у нашего деда-физика – он живет в Галазе, был юбилей, пришлось задержаться… И все, что произошло, я узнала только вчера, от Саши. Маша, послушай меня внимательно. – Она смотрела мне прямо в глаза. – Дэна ранили в драке. Он лежал в больнице. Не хотел тебя расстраивать, поэтому сказал, что уехал. И никто об этом не знал, кроме родителей и пары друзей. Саша сказал, что было запрещено говорить тебе что-либо.

– Почему? – мозг медленно переваривал информацию. Я ничего, совсем ничего не понимала, но слово «ранили» застряло в мыслях.

– Не знаю, – отвела Оля глаза и продолжила: – Наверное, Денис не хотел, чтобы ты переживала. А ты! Навыдумывала ерунды!

Ерунды… И… Дэна… что? Ранили?! Смысл ею сказанного окончательно дошел до моего сознания. Меня словно облили – нет, не холодной водой – кипятком, и каждый сантиметр кожи тут же отозвался дикой болью. Только бы с ним все было в порядке! Только бы все с ним было хорошо! Он избежал смерти в авиакатастрофе только для того, чтобы пострадать в драке?

«Или выжить из-за драки и не попасть в авиакатастрофу», – печально отозвался один из головастиков.

– Что с ним?! – вскочила я на ноги, понимая, что от испуга меня начинает трясти. – Дэн в порядке?! Отвечай, что с ним?! Оля, Олечка, как он себя чувствует?

– Сядь, – приказала мне Оля, сама вставая и усаживая меня обратно на диван. Несмотря на хрупкость, она была сильной. – Сядь же, Маша! Сейчас уже Денис в порядке. Не волнуйся. Да успокойся ты. Боже, как ребенок, только не заплачь.

Я никогда не плачу при людях!

– Он точно в порядке? – схватила я ее за предплечье. – Оля, ты не шутишь? Он жив? Он ведь жив? Жив?

– Да! Денис жив и чувствует себя отлично.

Теперь меня облило ледяной водой облегчения, и от этого внезапно закружилась голова, а в руках появилась слабость.

– В какой он больнице? – спросила я хрипло.

– Этого я не знаю.

И почти тут же я схватила мобильник и стала набирать его номер, чтобы лично удостовериться, что с ним все в порядке. Кажется, кровь у меня бурлила не хуже того самого штормового моря, что поглотило несчастную Инну. Дэн! Прости меня, Дэн! Я… и впрямь малолетняя дура! Но я правда тебя люблю! Люблю так сильно, что готова ради тебя и твоего счастья сделать все, что угодно. Я отказалась от тебя, потому что злилась и потому что думала, что рядом с другой девушкой ты будешь счастливее, чем со мной. Прости меня за то, что я такая идиотка, прости, прости, пожалуйста! Прости…