За руку с ветром

Джейн Анна

Най-ти, най-ти, най-ти… Вот что слышала я в этом тиканье.

А вдруг… Вдруг он не простит меня из-за этого внезапного поцелуя с Димкой и из-за того, что я оскорбила Дениса своим никчемным поведением?

Нельзя было так вести себя. Нужно было утихомирить свою гордость и сначала во всем разобраться.

Я собралась буквально за пару минут. В результате брат почему-то не возжелал отпускать меня никуда одну, словно мне было три года, и повез меня к дому Смерчинских на своей машине. Мне хотелось, чтобы мой Дэн или хотя бы его родители были дома. Очень. Очень-очень.

Ну, пожалуйста! Я очень прошу, Господи!

* * *

Ольга вышла из дома Маши на хмурую, затянутую неказистыми серыми тучами

улицу в совершенно смешанных чувствах. И зачем она только выложила этой шумной, вечно то улыбающейся, то смеющейся Бурундуковой все на свете, да еще и не сдержала слез, хотя так крепко запечатала их где-то глубоко еще давным-давно? Правда, стало внезапно легче, как будто бы она, Оля, общалась не с одногруппницей, которая никогда не вызывала у нее особой любви, а с самой настоящей феей, мягкой, понимающей и забравшей у нее едва ли не добрую половину боли.

Раньше так умела делать только Инка – оттягивать на себя чувства, но ее не было рядом с Олей уже четыре года.

Ольга Князева никогда не думала, что будет благодарна, пусть даже в глубине души, той, которая отобрала сердце ее любимого человека. Впрочем, раньше она и не думала, что сможет влюбиться, что сможет сломить свою гордость и не защищаться, а защищать. Если сначала Оля, узнавшая, что чувства Димы отданы другой, ненавидела соперницу – страстно, яростно, самозабвенно, но – недолго. Рядом с Чащиным ее негативные чувства стирались, а хорошие, наоборот, становились ярче и проявлялись все четче. Поэтому вскоре девушка стала не ненавидеть, она стала бояться той, кого любил Димка. А потом, когда волею случая Ольга узнала про Машу, она свыклась с тем, что в жизни этого парня она – не главная, и ее место в ее сердце совсем небольшое. Она приняла, как должное, тот факт, что Мария Бурундукова, девчонка-заводила с громким голосом и вечным кедами и рюкзаком за спиной, – выбор Димы.

Однако принять – не значит сдаться, и Ольга не сдавалась. Она упорно не желала отказываться от любимого человека и боролась за каждый миллиметр его внимания. Медленно, осторожно, шаг за шагом она добивалась своего. И каждая маленькая победа для нее была сродни большому празднику. Первая прогулка вместе, когда они шли под руку по незнакомой части города, чтобы их никто не увидел, хотя тогда ей пришлось схитрить – сделать вид, что она подвернула ногу. Первый поцелуй – детский, печальный, озаренный холодным еще солнцем, проникающим в теплую Димкину комнату, в которой они вместе готовились к контрольной. Второй – внезапный, откровенный, голодный и дерзкий. Тогда Ольга, не выдержав внезапно нахлынувшего желания быть вместе с этим человеком, утянула Диму за руку в темную пустую аудиторию, пока одногруппники не видели, а после буквально впилась в его губы, с трудом контролируя себя и разрешая его горячим, как и всегда, рукам касаться ее прохладной кожи там, где ему вздумается. Для Чащина это тогда тоже было как наваждение, но он все же пришел в себя, услышав неподалеку смех ребят из группы, и, поцеловав Ольгу в лоб и шепнув ей: «Не надо», спешно вышел из аудитории, на ходу застегивая трикотажный пуловер.

Однажды ей все же удалось стащить его. И в ту ночь – девушка была уверена! – Дима не вспоминал свою детскую платоническую влюбленность, оставаясь только ее.

А Маша Бурундукова пугала все меньше, хотя и изрядно раздражала. Может быть, в ней было то, чего как раз не хватало самой Ольге? Она много думала об этом, но, даже попытавшись копировать ее манеру поведения, не сразу поняла, чего именно.

Теплоты. Обычной человеческой душевной теплоты. Той, с которой сегодня она обнимала ее, Олю, в своей комнате. Князева вдруг четко поняла, почему Дэн остановил свое внимание на этой девчонке, хотя изначально рассматривал ее лишь в качестве друга-соратника.

К тому же Бурундукова оказалась не такой уж и дурой – мигом просекла, что виновата перед Денисом, и бросилась его искать. Ольга и правда понятия не имела, где сейчас находится

Смерчинский. И никто из друзей не знал этого, и даже отец – номер его мобильного был у Князевой. Светловолосая девушка не понимала, куда вдруг подевался не переносящий одиночества Денис и что с ним сейчас. Последним его видел все тот же Игорь. После трагического происшествия на арендованной им яхте Игорь стал относиться к девушке неоднозначно – так, словно был ей должен, поэтому хоть они и общались редко, но молодой человек был по отношению к Оле очень щедр. В том числе он охотно делился и информацией.

По телефону Игорь сказал Ольге, что со Смерчем он общался как раз в тот день, когда тот засек свою Марью в компании с Димой.

– Он увидел, как эти двое целуются, и рассердился. Мы уехали оттуда. Ох, и злой он был. Черт возьми, Олька, давно я не видел его таким! Дэнка ничего не бил и не ругался, но выглядел, как маньяк – сам себя так цапнул, что кровь по руке потекла. Придурок! Потом вроде бы взял себя в руки и попросил отвезти до хаты. В больницу Дэнв возвращаться не захотел. Я довез его, передал из рук в руки явно офигевшим предкам и торчавшему там старику Юрьичу, – Игорь весьма фривольно назвал степенного и величественного Даниила Юрьевича по отчеству. – И все, больше не видел. Правда, звонил ему несколько раз, отчитывался, как там и что с безопасностью его девчонки, и спрашивал, что с ним, а он говорил, что все в порядке, он отдыхает дома. И ничьих рож видеть не желает. А, Ольк, он еще заявил, что вскоре кое-что сделает, что нужно было сделать давно, а что – не признался. Он у нас не суицидник случаем? – понизил парень голос. – У него башню сорвало окончательно.

– Не думаю, – отозвалась Оля.

Игорь намекнул на то, что с ранением Смерча связан Ник, брат Андрея Марта, и, поскольку был в курсе всех событий, посоветовал девушке держаться от своего «друга» подальше.

– Может, и тебе охрана нужна? – предложил Игорь. Его сложно было назвать добрым и отзывчивым человеком, но ощущение того, что он чем-то провинился перед Олей, заставляло его ей помогать.

– Нет, не нужна, – ответила девушка сухо, и на этом их разговор закончился.

Ольга не сказала Марье: Денис не признавался в случившемся с ним, а выдумал поездку в Галаз, поскольку и он, и ее отец желали оградить девушку от лишней информации.

Евгений Борисович не хотел, чтобы Маша знала о том, что едва уже не попала в лапы серьезных ребят из группировки Пристанских, что по приказу Марта они могли похитить ее в любой момент, дабы надавить на отца-мента. Как и любой отец, он хотел, чтобы дочь не беспокоилась ни о чем, живя в счастливом детском неведении. А еще он не хотел, чтобы необдуманными действиями Маша случайно не сорвала операцию по захвату бандитов. Впрочем, в курсе этого Ольга уже не была.

А Бурундукова навыдумывала себе непонятно что! Да и Денис хорош! Куда он подевался? Неужели и впрямь заперся в доме? Это так на него не похоже… И что он там решил сделать? О плохом Оля старалась не думать. Ведь не настолько он слаб, чтобы наложить на себя руки? Хотя, если после того, как Дэн увидел свою сумасшедшую любимую, целующуюся с другим, в нем могла и лопнуть последняя струна, держащая его тут. Вдруг Смерч и правда может сделать что-то страшное?

«Нет, он слишком любит жизнь, – сама себя оборвала девушка, – идиотка, о чем ты думаешь?»

Он не расстался с этим миром после всего, что с ним было, так неужели его подкосит какой-то простой поцелуй и дурацкая эсэмэска? Она ведь не думает о подобном, а ведь Димку любит не меньше, чем Денис свою Машу! Хотя и ей больно слышать об этом – внутри.

Честно говоря, Оля и сама когда-то думала о том, что ей не особо нравится оставаться тут, когда сестра – там, за гранью. Но ей хватило лишь несколько строк из личного дневника Инны, чтобы раз и навсегда выкинуть эту мысль из головы. Если само случится – то, пожалуйста, она открыта любым объятиям, даже объятиям смерти. А чтобы сама… Нет.