За шаг до пропасти
Шрифт:
К этому моменту пришельцы подошли к святая святых – главному обелиску, на котором покоился панцирь Гангарона. Он непрерывно излучал в пространство биоритмы, по которым в течение несчетного времени жило племя элов. Это помогало им в случае необходимости легко перестраиваться на одну волну, соединяться в коллективный мозг, решать сложные задачи.
Пришельцы могли повредить главный обелиск. Нужно ли говорить, к каким тяжелым для элов последствиям это могло привести? Повредить панцирь Гангарона – все равно что разрушить морской
Когда старший из пришельцев навел оружие на обелиск Гангарона, каждый из элов напрягся, отведя в сторону щупальце с метательным снарядом. Траектория вдоль силовых линий была выверена до миллиметра. Но тут самка воспрепятствовала намерениям пожилого пришельца, отведя в сторону его оружие. Тем самым она развеяла смертельную опасность, уже витавшую над пришельцами.
Пришельцы в оранжевых панцирях повернули к своему сооружению, на котором прилетели, так и не причинив вреда обелискам.
Самый молодой из пришельцев уходить не хотел, и его увели силой.
На обратном пути, как и по дороге к священным обелискам, пришельцы то и дело нагибались, брали кусочки вещества и бережно грузили их на шагающую платформу.
– Они питаются почвой, веществом, – высказал кто-то из элов догадку.
– Вполне возможно, – поддержал его другой. – Ведь они не умеют поглощать лучистую энергию, рассеянную в пространстве.
– Тогда понятно, почему пришельцы такие огромные, – подытожил общее мнение Нагар. – Расщепить вещество, чтобы высвободить атомную энергию, не так-то просто.
Элы наблюдали, как, пошатываясь, с трудом перемещается самый юный из пришельцев, Леон.
Наконец три фигуры забрались по лесенке в сооружение, на котором прилетели. Из дюз его рванулось неукротимое пламя, и шлюпка, отчалив от астероида, двинулась на стыковку с материнским кораблем.
Только после старта шлюпки со Священного астероида элы позволили себе расслабиться.
9
Капитан внимательно выслушал доклад Ангалоры и действия ее одобрил.
– На новых небесных телах ничего не следует разрушать без крайней надобности. Довольно этим грешили в старину, на заре космонавтики… Что же касается правильных конусов… это, конечно, интересно. Но анализы сделаны, пробы взяты, и у нас будет время и в полете, и по возвращении на Землю поразмыслить над материалом, который вы собрали.
Анга достала с тележки, прошедшей, как и люди, дезинфекционную камеру, прозрачный контейнер и вынула из него известковый обломок.
– Что это? – спросил капитан.
– Обычный кусок местной породы, – вступил в разговор штурман.
– А я уверена, Виктор Петрович, что это кусок панциря животного или насекомого, – упрямо произнесла Анга.
– Ваш спор сейчас разрешить трудно, – сказал Рябов. – Давайте отложим его до Земли. На стороне Ивана – факты, на стороне Анги – интуиция. Оставим последнее
– Что ж, ВССС – авторитетный арбитр, – согласился штурман, и Анга кивком признала справедливость его слов.
– Где Леон? – спросил капитан.
– Устал. Впечатлений много, – сказала Анга.
– Пусть отдыхает. С фотонными парусами все в порядке, – улыбнулся капитан.
После разговора с Рябовым штурман отправился к себе заниматься прокладкой курса «Валентины» на Землю. Дело непростое, имеющее такое множество капризных, скачущих во времени параметров, что поручать его компьютеру рискованно. В трехмерном пространстве космоса все непрерывно меняется, движется: поля, потоки заряженных частиц, большие и малые небесные тела. Чтобы учесть все факторы, нужен, помимо данных, доставляемых приборами, и огромный опыт, и умение разбираться в необычных, острых ситуациях, и способность главное отделять от второстепенного.
Трехмерный жидкостный кристалл и представлял собой штурманскую карту, на которой Ивану Грозе предстояло нанести курс «Валентины». Стоя перед ним, штурман наносил точку за точкой, и постепенно они выстраивались внутри кристалла в пунктирный путь. Это и была траектория, по которой в скором времени двинется корабль, подняв фотонные паруса-отражатели.
Анга выбрала самую быструю ленту, ведущую в биоотсек. По видеофону она узнала, что ее с образцами, взятыми на астероиде, в нетерпении ожидают сотрудники.
«Надо бы зайти проведать Леона», – кольнула беспокойная мысль. Хотя юноша и старался держаться молодцом, она сердцем чувствовала его необычное состояние. «Зайду попозже», – решила Анга, едва поспевая за тележкой, которая, скача рядом с бегущей лентой, развила невиданную прыть.
Анга давно уже привыкла к своему белоснежному царству, напоминавшему тропический лес. Трубопроводы и гибкие волноводы, похожие на лианы, обвивали мощные стволы генераторов. У покатых стен отсека теснились установки, по своей сложности соперничающие с живым организмом. Цель у каждой установки, при всем их различии, была одна – не упустить самую мельчайшую частичку живого, обнаруженного в пучинах космоса, раздуть искорку жизни, какой бы слабой она ни была.
Редкостный талант биолога позволил Анге возглавить биоотсек «Валентины».
И что с того, думала Анга, держась за поручень и мчась по бесконечным переходам корабля, что за все время поиска не удалось обнаружить жизнь в космосе? А вдруг именно сейчас, в этот раз… Она сильнее сжала в свободной руке известковый обломок, подобранный на астероиде. Как победить ей общую косность? Как убедить остальных, что жизнь мыслима не только на биологической основе? Ведь и приборы поиска соответственно запрограммированы. А вдруг при этом упускается нечто существенное? А вдруг сквозь ячейки невода проскальзывает рыба, которую они тщетно стараются поймать?..