За шаг до пропасти

Михановский Владимир Наумович

– Как видите, я был прав! – с торжеством просигналил Гангар во всеуслышание. – Никакими новыми способами перемещения в пространстве, неизвестными нам, пришельцы не владеют. Их корабль, каждый может убедиться воочию, перемещается так, как некогда передвигались каракатицы в водоемах Тусклой планеты. Только огня да грохота побольше, но это дела не меняет.

– Твой вывод? – спросили у Гангара.

– Он прост, – ответил Гангар. – Пришельцы примитивны, они даже не сумели обнаружить нас. Эти белковые

существа слабы и неуклюжи, как их корабль. Мы легко справимся с ними на их планете, если это только понадобится.

Когда «Валентина» скрылась из зоны прямой видимости, элы соединились в коллективный мозг, который принял решение – готовить экспедицию на Землю, богатую планету слабых и неуклюжих пришельцев.

13

Полет в плоском пространстве проходил спокойно.

«Валентина» шла в нефорсированном режиме, ускорение составляло менее трети предельного, а это значит, что сразу после включения фотонных двигателей невесомость на корабле сменилась тяжестью, равной земной.

– Пора привыкать к земным условиям, – сказал капитан в кают-компании во время традиционного чаепития.

Жизнь на корабле шла теперь по новому циклу, наиболее приближенному к земному.

Свободное время экипаж посвящал разборке и систематизации сведений, накопленных в космосе, в свободном поиске. Впрочем, огромные запасы проб и образцов, взятые из разных точек внегалактических пространств, еще ждали своего часа.

Особое внимание Анга с сотрудниками уделяла пробам, взятым на безжизненном астероиде, пронизанном смертельной радиацией.

– Пустое занятие, – заметил ей как-то на это Леон. Они сидели вдвоем, просматривая спектр излучения Изумрудной звезды.

Леон взял Ангу за руку, девушка отняла ее. – Твое сердце холодно, как ледышка, – сказал Леон. – Анга пожала плечами:

– Сердце не в моей власти. И не будем больше возвращаться к этому, ладно?

– Я люблю тебя, Анга.

– А я тебя нет. Что же нам делать?

– Растопи ледышку.

– Не могу, – покачала головой Анга. – Сделай это ты, если сумеешь.

– Мне без твоей помощи ничего не сделать.

– Вот рентгенограмма обелисков малого астероида, – сказала Анга, круто меняя тему тягостного для нее разговора, и протянула Леону тонкую пачку атомарных снимков.

Леон, поначалу нехотя, а потом увлекшись, принялся рассматривать их.

– Что и требовалось доказать! – заметил он, возвращая снимки. – Полная неорганика. И обелиски, и шляпки на них.

– Раньше ты считал, что их могла воздвигнуть чужая цивилизация.

– А теперь отказался от этой мысли, – резко сказал Леон.

Анга погладила полупрозрачный обломок известняка, подобранный на астероиде. Она с ним не расставалась.

– Советую

и тебе отказаться, – произнес Леон. – Я убедился, что самое горькое на свете – строить несбыточные надежды.

– Иногда и самые несбыточные надежды сбываются.

Леон прошелся по комнате.

– Зря упорствуешь, Анга, – сказал он. – Мы исследовали твою находку вдоль и поперек. Это обычный известняк, мертвая, косная порода с заурядными вкраплениями элементов, обычно встречающихся в метеоритах и на малых небесных телах.

Анга молча сунула обломок в сумочку, где хранились самые дорогие для нее предметы.

– Дело твое, – махнул рукой Леон. – Отдадим земным ученым, пусть разбираются.

Они решили попить кофе, и манипулятор поставил перед ними две дымящиеся чашечки.

– Как твое здоровье? – спросила Анга и сделала обжигающий глоток.

– Теперь неплохо, – лаконично ответил Леон.

С каждым днем полета самочувствие Леграна улучшалось. Реже тревожили головные боли, сопровождающие странные видения. Словно чужая воля, довлевшая над ним, шаг за шагом сдавала свои позиции.

Сказать ли? Леон временами даже жалел об этом. Чувство вдохновения, посетившее его в тот памятный час в пустынной кают-компании перед картиной пророка, больше не повторялось. Все, что он тайком сочинял, выходило бледным, нарочитым, и Леон без сожаления предавал свои опыты огню.

«Пророка» он прочитал Анге в тот же вечер, когда в мозгу его вспыхнули огненные строки, и девушка поразилась силе слов.

– Неужели нельзя полюбить за талант? – полушутя, полусерьезно сказал ей тогда Леон.

– Разве любят за что-то?

– Разумеется.

– Нет, – покачала головой Анга. – Любят просто так.

– Наверно, никто на борту «Валентины» тебя не достоин, – произнес Леон. – Быть может, только на Земле ты встретишь свое счастье.

Девушка молча пожала плечами. Мысли ее были заняты другим.

Однажды, после полутора недель полета в плоском пространстве, в биоотсек ворвался взволнованный Леон. Наскоро поздоровавшись с биологами и биофизиками, он спросил, где Анга.

– В оранжерее, – сказали ему.

И Леон помчался в оранжерейный отсек, провожаемый добрыми улыбками: порывистый, мягкосердечный Леон пользовался у валентиновцев симпатиями.

Анга возилась с какой-то редкой орхидеей, наводя на нее ультрафиолетовое излучение.

Отбросив волосы со лба и не ожидая приглашения, Леон опустился на колени рядом с девушкой.

– Что случилось? – спросила она.

– Опять! – воскликнул Леон.

– Заболел?

– Трудно объяснить… Помнишь, я тебе рассказывал, как сидел один в кают-компании после возвращения с астероида, посмотрел на картину….