За спиной – двери в ад

Данилова Анна

– Значит, это колье все-таки действительно очень дорогое… А я до последнего сомневался… – разочарованно протянул Бертран. – На самом деле, странная история.

– А почему ты так заинтересовался им?

– Дело в том, что его украли…

– Украли?! Не может быть! Но это значит… – ювелир покачал своей седой головой. – Это может означать только одно – господин Лемон не успел поместить бриллианты в банк…

– Не успел, – подтвердил Бертран.

– А ведь я его предупреждал!

– У меня к вам всего лишь одна просьба, господин Форе. Пожалуйста, если это колье всплывет где-нибудь в Париже и об этом станет известно вашим коллегам-ювелирам, сообщите мне, пожалуйста. Как вы сами понимаете, мне, как человеку, которого наняли для того, чтобы найти колье и в

особенности того, кто его украл, эта информация будет весьма важна…

– Бертран, я все понял. И номер твоего телефона у меня имеется… И все же согласись, что это странно…

– Что именно?

– То, что Арман оставил бриллианты дома…

Бертран вернулся на улицу Муфтар. Соланж была первой, с кем он решил поговорить о пропавшем колье, а заодно и расспросить ее о хозяевах.

В доме, кроме нее, никого не было. Нина отправилась на прогулку с сыном, Арман был на работе.

– Вы напрасно тратите время, – сказала горничная и кухарка в одном лице. По ее лицу нетрудно было догадаться, что настроена она решительно и что с минуты на минуту она расскажет все, что знает, и даже больше. – Я знаю, кто похитил бриллианты.

Глава 14

Москва, 2009 г.

– Мария Викторовна, можно вас кое о чем спросить? – Вера стояла посреди кабинета директора интерната, и голос ее дрожал от волнения.

Элегантно одетая Мария Викторовна сидела за столом и, машинально потирая переносицу, что-то записывала в тетрадь. С минуты на минуту к ней должен был зайти завхоз, Иван Семенович, и принести ей деньги, классическую взятку за то, что она устроила в интернат девочку-подростка – отбившуюся от рук дочку одного бизнесмена. Наученная горьким опытом своей хорошей подруги, тоже директрисы интерната, которую поймали на взятке и которой с большим трудом удалось откупиться, она действовала теперь очень осторожно. Свой в доску человек, Иван Семенович приносил ей наличные деньги (за разного рода услуги) в конверте и с фальшивыми сопроводительными бумагами: платежными документами от спонсоров, которые присылали наличные деньги для покупки ковров, мебели или игрушек для интерната. Это было сделать нетрудно, тем более что спонсоры действительно присылали и деньги, и вещи, и оформлялось все это должным образом. Вот по аналогии с этими документами составлялись и другие. Поэтому, если кому-то из проверяющих захочется схватить ее за руку в момент, когда она прикоснется к деньгам, она с чистой совестью покажет купленные на деньги спонсоров кровати и ковры, постельное белье и баки для кухни.

– Чего тебе? – Она взглянула на Веру поверх очков. – Что-нибудь случилось?

– Нет-нет, все в порядке. Просто я хотела спросить. А это правда, что Сашу Казанцева хотят усыновить? Что уже есть кандидаты?

– С чего ты взяла?

– Говорят, что приходит к нему один мужчина, навещает, подарки дарит. Может, отец ему или родственник.

– Не знаю, официально пока еще никто не подавал заявление на усыновление. А почему тебя вдруг заинтересовал Саша?

– Да я вот подумала… Хороший мальчик. Я уже и с мужем говорила, он не против…

– Вера, научись правильно формулировать то, что ты собираешься сказать. О чем ты разговаривала со своим мужем?

– Мы хотим усыновить Сашу.

– Вы? Ничего не понимаю… Насколько я знаю, вы с мужем еле-еле концы с концами сводите, поэтому ты и устроилась к нам ночной няней. И вдруг – хотите усыновить?

– Мы не бедствуем… У нас всегда есть и еда, и вообще все… – Вера просто оторопела от таких слов директрисы. – Ему у нас в любом случае будет лучше, чем в интернате.

– Это почему же? У нас отличные повара, вкусно готовят, да и вообще условия прекрасные. А какие учителя! К тому же здесь дети под присмотром воспитателей. А у тебя он что будет дома делать? Сидеть тупо перед компьютером? Или гонять на улице в футбол? И вообще, Вера, это всем нам, кто здесь работает, поначалу кажется, что дети наши страдают, что им плохо и все такое, и хочется их приласкать, обогреть, взять к себе,

усыновить, удочерить. А потом что на деле выходит? Разве сама не слышала, сколько детей обратно нам возвращают? Как игрушки, которыми наигрались. Нет, ты поработай у нас, осмотрись, понаблюдай, и скоро уже поймешь, что все эти дети – все-таки дети своих неблагополучных родителей. И что генетику в карман не спрячешь. Где гарантия, что этот же Саша Казанцев не украдет у тебя золотое кольцо или не вынесет из дома музыкальный центр? Нет-нет, успокойся и работай дальше. Конечно, если почувствуешь в себе силы воспитывать мальчика, то я охотно помогу тебе в этом, но не сейчас. Ты у нас без году неделя работаешь, а уже такие эмоции… Все, Верочка, иди, у меня работа…

В кабинет вошел, недоуменно оглядывая, заведующий хозяйственной частью, поздоровался с Верой.

– Хорошо, извините… – Вера вышла из кабинета, прошла длинный коридор второго этажа, спустилась вниз и остановилась возле окна, выходящего на спортивную площадку, где на теплом солнышке бегала детвора, в том числе и Саша Казанцев.

Представить, чтобы этот нежный мальчик украл кольцо или вынес видеомагнитофон, у Веры не получалось. Но слова директрисы все равно запали в душу. Может, она и права, и сейчас у Веры одни лишь эмоции, когда она видит этих сирот. Возможно, пройдет время, она привыкнет к детям и станет относиться к ним иначе? Более спокойно?

Вечером этого же дня, когда она кормила ужином мужа и дочку, ей вдруг в голову пришла мысль, что для того, чтобы как-то помочь Саше, вовсе не обязательно его усыновлять. А что, если у него есть родственники? Сказал же ей сторож, что у него была бабушка, что она умерла, и потому Саша оказался здесь. А вдруг, помимо этой бабушки, есть еще какие-нибудь близкие родственники? Что, если поехать туда, откуда он родом, и попытаться найти их? Конечно, мало надежды на то, – если они есть и до сих пор не объявились, – что кто-нибудь захочет взять мальчика к себе, но попытаться, как считала Вера, стоит. Во всяком случае, это сделать проще, чем на самом деле усыновить мальчика. К тому же не так уж и редко бывают случаи, когда семья усыновит или удочерит ребенка, а потом объявляются настоящие родители или родственники… Нет, все-таки права была Мария Викторовна, когда предостерегала ее от столь эмоционального и необдуманного поступка…

Обращаться за информацией к директрисе она больше не решилась, чувствовала, что ничего, кроме раздражения, в ней не вызовет. Но узнать-то, откуда Саша родом, надо было. Она решила действовать через воспитательницу Саши Тамару Афанасьевну, пожилую уже женщину, проработавшую в интернате больше тридцати лет, а потому знавшую почти всех воспитанников.

– Что, тебе тоже Саша понравился? – устало усмехнулась воспитательница с видом человека, знавшего гораздо больше, чем это можно было предположить. – Он всем нам тут нравится. И тем, кто приходит сюда, чтобы выбрать мальчика для усыновления. Да только бесполезно все это.

– В смысле?

– Отец у него есть. Разве не заметила? Ходит тут кругами, то игрушку ему через забор просунет, то кулек с конфетами передаст. Я разговаривала с ним, он обещал ДНК-тест сделать, чтобы доказать свое отцовство. Где его мать-то, никто не знает, а бабка – они из Шемякина – померла. Ну нет у этого парня документов, подтверждающих отцовство, понимаешь?

Вера все поняла, кроме одного: радоваться ей этой информации или нет.

– Значит, если он его отец и подтвердит это, то, может, и заберет Сашу к себе, в семью?

– Если сделает этот тест. Но что-то давно я его не вижу… То ходил каждый день, а то вдруг пропал.

– А сам Саша знает, кто он?

– Нет, он ничего не знает. Я ему сказала, чтобы лишний раз не волновать, что это просто мужчина, который хочет кого-то усыновить. А то мало ли что себе мальчишка вообразит, а потом этот мужчина исчезнет, и что? Нет-нет, пока все так зыбко и непонятно, нечего мальчишке нервишки-то трепать.

– А вы не знаете, кто изображен на тех фотографиях, что он держит на своем столе? Там две женщины…