За стеклом [Коламбия-роуд]
Шрифт:
— Не желаю общаться с нашим домовладельцем больше, чем это необходимо, — заявила я.
— Ты чертовски права. — Слим устроился рядом. — В каждом договоре о найме имеется неписаный пункт, обязывающий жильца принимать все меры, чтобы не оказаться дома в день выплаты аренды.
— По крайней мере, мы можем больше не волноваться об этом.
— Нам вообще мало о чем теперь стоит волноваться. — Слим еще немного потыкал в клавиши, и на экране вновь появилось окошко веб-камеры, а в нем — мы сами. — Прямо сейчас мы можем
Телевизионный Слим повернулся ко мне с плутовским выражением лица.
— Я все вижу, — предупредила я, но Слим не сбавил обороты. — Ну, прекрати. Не перед камерой… хватит!
Звук спускаемой наверху воды заставил нас обоих прийти в себя. Я отодвинулась от Слима и разгладила платье, тогда как Слим, наплевав на свой внешний облик, ухватился за клавиатуру и быстренько переключился на камеру над лестницей.
— Вот он, наш орел! — объявил он, когда на экране показался Павлов, покидающий туалет. — «Гвоздь» шоу.
Мой брат бочком вошел в ванную. Было слышно, как наверху потекла в ванну вода, затем последовали сердитые скребущие звуки.
— Долго ж он там сидел, — отметила я и почувствовала, как Слим рядом кивнул.
Павлов вновь вышел на лестницу, явно не избавившись от беспокойства. Громовой стук бегущих ног чуть опередил его появление в гостиной: наш «любовный хирург» с лицом, соответствовавшим поступи.
— Здесь побывали строители.
Слим вопросительно уставился на него и ответил, что мы знали об этом и раньше.
— Люди Картье. Кензо и монтажники. Если травка плохо влияет на твою память, Павлов, я думаю, тебе больше не следует курить.
Падавший из коридора свет бил мне в глаза, но я все же сумела разглядеть гнев на лице своего брата.
— Они воспользовались нашими удобствами, — объяснил он.
— И что с того?
Циско, строители и туалет не совместимы.
— Кто-то забыл спустить воду? — спросил Слим.
— Судя по луже, которую мне пришлось вытирать, не думаю, что они видели в этом большой смысл.
— Отвратительно! — поморщилась я.
— Зачем разводить грязь? Почему нельзя делать это сидя, как все нормальные люди? — Когда мой брат произнес это, Слим даже бросил перещелкивать веб-камеры. Я видела, как на его лице зарождается улыбочка, но Павлов еще не кончил. — И вы ни за что не угадаете, куда они засунули этот сервер.
— Да ну? — удивилась я. — В бачок унитаза, что ли?
— Я даже не замечал его, пока не выгреб грязь. Обернулся, чтобы присесть, и увидал: жужжит себе, прямо на полочке над дверью.
— Ты так говоришь, словно он забыл запереться, — заметил Слим.
— Не смешно, — отрезал Павлов. — В контракте с Картье особо оговорено: туалет вне посягательств, как и ванная.
— Речь шла о веб-камерах, — уточнила я. — По сравнению с бесплатным проживанием, сервер на полке — скромная уступка.
— Но
— Она ничего не видит, — сказал Слим. — Только обрабатывает данные.
— Да, и я уже не могу спокойно зайти в сортир.
Сменив тактику, Слим попросил Павлова шагнуть в кадр.
— Дай людям рассмотреть себя, дружище. Ты стоишь в «мертвой зоне».
— Если не возражаешь, я останусь на месте. Мне гораздо удобнее балансировать на грани…
— …унитазных сидений, — тихонько подсказал Слим и переключился обратно на гостиную. — Брось переживать, лучше приколись. Все не так уж плохо. Честно говоря, вообще ничего не видать. — Я подобрала ноги и, вытянув шею, ткнулась головой в плечо Слима.
— Слушайте, мне пора баиньки, — сказала я. — Мне почему-то кажется, что скучать без нас никто не станет.
Павлов выразил несогласие, с ужасом тыча пальцем куда-то нам за спину:
— Черт, а это еще что такое?
Мы со Слимом подпрыгнули на диване: в сумраке гостиной вдруг зашевелились ослепительно яркие красные точки. Я инстинктивно пригнулась, сразу почувствовав, что Павлов рухнул на диван рядышком, и не успела моргнуть, вдохнуть или взвизгнуть, как Слим уже вскочил и уставился на огоньки. Мы с братом последовали его примеру, понемногу высунув головы из-за спинки. Теперь я видела, что источник красного света укреплен где-то над окном.
— Телеграфное табло, — предположил Слим, — совсем как на фондовой бирже или стадионе.
Я поняла, что он прав, как раз когда световые точки уехали куда-то вбок, оставив непроглядную черноту, почти сразу же ожившую вновь: цепочка слов, ползущих справа налево.
— Оно говорит с тобой, Слим! — Павлов похлопал друга по плечу. — Принеси себя в жертву.
— Почему я?
— Ты хоть что-то смыслишь в подобных вещах.
— А как же наш великий советчик? — с раздражением парировал Слим прямо в лицо Павлову. — Парень, у которого на все случаи жизни есть готовые решения?
— Это Картье, — сказала я, растаскивая их. — Смотрите.
— В любую минуту, — шепнул Павлов, — этот дом может унестись в космос.
— Я всегда был фотогеничен, — заявил Слим, бросая первую подвернувшуюся реплику, лишь бы совладать с неожиданностью.
В себе я такой уверенности не находила. И поэтому вздохнула с облегчением, поняв, кто наблюдает за нами, но следующее ползущее по табло сообщение вновь заставило меня съежиться на диване с прижатой к коленям подушкой: