За столбами Мелькарта
Шрифт:
Лицо Мастарны расплылось в улыбке.
— Клянусь морем, — он хлопнул Бокха по плечу, — ты умеешь торговать!
Забрав золото, карфагеняне направились к лодке, оставив товары невидимым покупателям. [63]
Ганнон испытывал большое удовлетворение. «Отсюда, — думал он, — река золота потечёт в Карфаген, и залив оправдает своё название».
Оставалось закрепить за собой Керну до прибытия колонистов. Ганнон решил оставить на островке моряков, снабдив их припасами, оружием, сетями для рыбной ловли. Судя по обилию чаек, в заливе было множество рыбы.
63
Описание
Моряки принялись рубить лес и расчищать место для хижин. В них они поселятся сами. Потом их заменят колонисты из Карфагена. Одновременно Ганнон готовил корабль к плаванию.
Бокх рассказал, что к югу от Керны в океан впадает большая река Хрета. [64] На её берегах добывают золото, которым торгуют в Керне. К Хрете и решил плыть Ганнон.
Большая река
Казалось, «Сыну бури» всё равно, где плыть, в давно ли изведанном и изборождённом килями Внутреннем море или в этих неведомых водах.
64
Хр'eта — по мнению большинства учёных, должна быть отождествлена с Сенегалом.
Он мчался к югу, и какая-то пугающая беспечность была в лёгкости его движений. Но люди с тревожным любопытством вглядывались в берег, обрамлённый пенной стеной прибоя. Его шум заглушал все голоса и звуки таинственного материка, и лишь изредка сквозь него, как через невидимую стену, прорывались тоскливые крики птиц.
Пять раз заря расцвечивала косые паруса гаулы, а на шестое утро показался широкий, окутанный розоватой дымкой залив. Волны, отбрасываемые носом, имели мутно-жёлтую окраску, и каждому было ясно, что в залив впадает какая-то большая река. Это и была Хрета.
Чтобы войти в реку, пришлось ждать прилива. О его приближении свидетельствовали глухой, могучий рёв и белая полоса пены, выгибавшаяся подобно хищному зверю.
По сравнению с Хретой все виденные Ганноном реки могли показаться ручейками. Корабль шёл посередине реки, её берега были едва видны.
Странное чувство овладело Ганноном: ведь здесь не был ни один человек, родившийся на берегах Внутреннего моря. Ни один корабль не входил в эту реку, не проплывал мимо этих островов, каждый из которых больше Керны. Неведомый мир властно звал вперёд. Голова была в тумане. Сердце стучало. Казалось, будто ты заколдован, отрезан от всего, что знал когда-то, где-то, может быть, в другой жизни.
На серебристых песчаных отмелях, как чёрные брёвна, лежали огромные ящерицы. Их пасти с острыми зубами были раскрыты, словно в язвительной усмешке.
Мидаклит радостно потирал руки:
— Это крокодил, или, как его называют египтяне, хамис. Эллины рассказывают о нём немало небылиц. Они клянутся, что крокодил единственное животное, лишённое языка. Но египтянин, наблюдавший, как служители храма бальзамируют крокодила, уверил меня, что у крокодила имеется язык, только он настолько мал и так плотно прилегает к гортани, что крокодил не может его вытянуть. От того же египтянина я узнал, что у чудовища подвижна нижняя челюсть, а не верхняя, как считают эллины. Сегодня скончалась ещё одна небылица. Гекатей пишет, что крокодилы водятся только в Ниле!
— А может быть, эта река и есть
— Возможно, ты и прав, — ответил Мидаклит после долгого раздумья. — Не исключено, что Нил и эта река имеют общие истоки. Но Гекатей, говоря о Ниле, имел в виду египетскую реку… [65]
— Смотрите! Смотрите! У него во рту птичка! — закричал Гискон, показывая на чудовище, лежавшее наполовину в воде. — Он её сейчас съест.
— Не бойся, Гискон! — успокоил мальчика эллин. — Это ржанка. С нею крокодил живёт в согласии. Птичка выклёвывает у него из зубов остатки пищи и насекомых. Крокодилу это нравится.
65
Вплоть до середины XIX века европейцы не знали, что Нил берёт начало в озёрах Центральной Африки. Многие древние авторы считали, что Нил вытекает из океана.
Прошло ещё немного времени, и морякам встретились бегемоты. Один из них проплыл так близко, что его можно было задеть веслом.
— Гиппопотам! — сказал Мидаклит по-эллински. [66]
— А мне кажется, — возразил Ганнон, — бегемот скорее напоминает разъевшуюся свинью.
— И мясо у него как у свиньи, — вставил Малх, прищёлкнув языком. — Давайте его убьём!
— Как ты это сделаешь, если его шкура толще, чем обшивка на твоём корабле, и из воды торчит только один нос?
66
Гиппопотам — по-гречески «речной конь».
— Не только нос, но уши и глаза! — поправил Мидаклит. — Он слышит и видит, и нюхает, но почти весь в воде.
Корабль подошёл ближе к берегу и стал на якоря. В лодку спустились Малх, Мидаклит, Бокх, Саул и Мастарна.
— Возьмите и меня! — попросил Гискон.
Ганнон сделал мальчику знак, чтобы он оставался на корабле, и, махнув на прощание Синте, вышедшей его проводить, спустился в лодку.
Берег, на который они высадились, был покрыт высокой болотной травой и огромными стволами деревьев, видимо, сваленных бурей. Высохшая верхушка одного дерева лежала прямо на воде, и Мастарна решил привязать к ней лодку.
При его приближении, поднимая тучи брызг, в воду бросился крокодил. Саул погрозил ему кулаком:
— Проваливай, а то я спущу с тебя шкуру и сделаю из неё отличную плеть! Такая плеть сможет поднять и мёртвого! — И он подмигнул Мастарне.
— Не отнести ли нам товары туда? — Мастарна указал на песчаную отмель шагах в двухстах от того места, где они высадились. — Тут сыро!
— А пока вы перенесёте товары, мы с Мастарной поедем за новой партией, — предложил Саул.
— Обернёмся мигом! — добавил тот, заметив, что Ганнон колеблется.
Мастарна сделал знак Саулу, чтобы тот следовал за ним. Оба прыгнули в лодку и налегли на вёсла. Карфагеняне перенесли товары на песчаную отмель и стали собирать сучья для костра. Это оказалось не лёгким делом. Поваленные стволы деревьев, так же как и трава, были пропитаны влагой. Собрав сучья, Ганнон отнёс их к Бокху, высекавшему с помощью кремня и кусочка железа огонь. Маврузий не привык к такому способу добывания огня и, утомлённый бесплодными попытками, бросил наконец кремень и железо в воду. Взяв палочку, он острогал её конец, видимо, решив добыть огонь по-своему. Ганнон присел на корточки, наблюдая за приготовлениями Бокха. Ему ещё никогда не приходилось видеть, как добывают огонь без кремня и железа. Бокх не мог отыскать сухого куска дерева. На помощь ему пришёл Малх. Он предложил маврузию щепку, отколотую от весла.