За столбами Мелькарта
Шрифт:
Мидаклит бродил по берегу, разглядывая невиданные травы.
— Беда! Беда! — вдруг послышался его взволнованный голос.
Эллин бежал, размахивая руками.
Ганнон вскочил и побежал навстречу учителю.
Эллин тяжело дышал.
— Ушёл! — наконец выдохнул он.
— Кто ушёл?
Мидаклит молча указал на реку. И тут только Ганнон разглядел, к своему ужасу, удаляющегося «Сына бури».
— Будь проклят этот этруск! — яростно закричал Малх. — Клянусь морем, это его работа! А ты ещё его выкупил из рабства! — Старый моряк потрясал
Ганнон сидел неподвижно. В его памяти всплыли слова Мидаклита: «Не нравятся мне эти друзья. Жди от них беды, суффет». И вот пришла беда, неожиданная и неотвратимая. Что будет с Синтой? Пираты могут надругаться над ней, продать её в рабство! Хорошо, что с Синтой маленький друг. Но сможет ли он ей помочь?
Внезапно Ганнон ударил себя ладонью по лбу:
— Это он! Как я не догадался сразу!
— О ком ты говоришь!
— Мастарна! Это он тогда ночью искал Синту. Это его видел Гискон!
— Похоже, ты прав, — вздохнул Малх. — Выходит, что его подговорил Стратон, порази его бог в пятое ребро! Мидаклит, а как полагаешь ты?
Эллин ходил по берегу. Судя по коротким фразам, изредка вылетавшим из его уст, Мидаклита больше всего волновала судьба свитка и «рисунка земли», оставшихся на корабле. То и дело Мидаклит вытаскивал из-под хитона костяную табличку с дорогой его сердцу надписью «Атлантида» и смотрел на неё с таким видом, словно хотел сказать: «У меня осталось только это».
Услышав, что его зовут, эллин подошёл.
— Вы хотите знать, что я думаю обо всём этом? Так слушайте. Двое пиратов не могли сами захватить корабль. У них были сообщники. Чудес не бывает. Им помочь могли только рабы!
— Рабы? — воскликнул Ганнон. — Но ведь пираты с ними так жестоко обращались!
— Нет, ты не послушался моего совета, — вздохнул Мидаклит. — Ты не счёл нужным посмотреть в обратную сторону!
— Седая борода прав, — вступил в разговор маврузий. — Плохие люди мало били рабов, а те сильно кричали.
— Не будем терять времени, — предложил Ганнон. — Надо решать, как нам быть.
— До Керны можно добраться сушей или морем, — рассуждал Мидаклит.
— У нас нет лодки! — возразил Ганнон.
— Её можно соорудить! — Эллин взглянул на Малха, ожидая его поддержки.
— Чем мы её будем делать? — вздохнул старый моряк. — Мы должны срубить и выдолбить дерево, изготовить вёсла — на это уйдёт не менее двадцати дней. А за это время, если позволят боги, можно добраться до Керны пешком.
Доводы Малха показались всем убедительными. Было решено не мешкая держать путь в Керну. Карфагеняне рассчитали, что путь до Керны займёт не менее месяца. Ведь придётся идти только днём.
Взвалив на спину тюки материи, которые теперь имели неизмеримо большую ценность, чем всё золото Хреты, они тронулись в путь.
В стране чудес
Бунт
Гискон
Да, началось это с того, что к судну подошла лодка. На палубу поднялся Мастарна и стал подтаскивать к борту корабля товары. Потом Мастарна наклонился над бортом и крикнул Саулу:
— Перемени вёсла!
Иудей привязал лодку к верёвочной лестнице, вытянул вёсла из петель и передал их Мастарне. Потом, быстро поднявшись на корабль, спустился на нижнюю палубу. Гискон знал, что там, рядом со скамьёй гребцов, хранятся запасные вёсла.
Но что это за крики, звон и шум? Может быть, Саул снова бьёт гребцов? Нет, гребцы выбегают на палубу. В руках у них цепи и вёсла. Они вопят. Лица их искажены яростью.
— Бунт! Бунт! — закричал один из матросов, но тотчас же свалился под ноги Мастарне.
Этруск мгновенно раскроил ему череп.
И только тогда Гискон понял, что гребцы не сами освободились от оков, что всё происходящее на его глазах — дело рук пиратов, заранее готовившихся к нападению.
— Лопни мои глаза! — кричал Саул. — Сдавайтесь!
Но только двое матросов бросились плашмя на палубу, моля о пощаде. Несколько человек кинулось в трюм, где хранилось оружие. Но под ними рухнула лестница. Видимо, её подпилили заранее. Один моряк, спасаясь от ярости гребцов, взбирался на мачту, но руки его соскользнули, и он упал.
Разъярённые гребцы окружили его.
В это время один из матросов выхватил у гребца весло и ловким ударом свалил его с ног. Саул с грозным рёвом бросился на матроса. И вот тогда Гискон решил, что и он может принять участие в схватке. Как кошка, он прыгнул на иудея.
Но Саул просто отмахнулся от него, как от надоедливой мухи. Гискон покатился по палубе. Тюк материи спас ему жизнь: он смягчил силу удара.
Что же произошло дальше? Этого Гискон не знал. Уже смеркалось. Гискон понял, что он долго был без сознания.
И вдруг им овладела мучительная мысль: «Пираты захватили корабль! А где же Ганнон и Мидаклит? Где Малх? Они остались в чужой стране. Что их ждёт? Как им помочь? Где Синта?»
— Лопни мои глаза, а ведь рыбка клюнула! — раздался вдруг знакомый голос над головой Гискона.
Гискон стиснул зубы.
— Клянусь Тиннит, наживка была что надо! — самодовольно ответил этруск. — Пусть они теперь пешком добираются до своей Керны.
— С каких это пор ты стал клясться Тиннит, — проворчал Саул. — Не Стратон ли обратил тебя в свою веру?