За тридевять земель
Шрифт:
— Премудрая в Тридесятом царстве споры улаживает, мы со Внучкой — здесь, с этими, как их, инвесторами. Почти от всех откупились — от кого золотом с изумрудами, кому ещё пару пудов осетровой икры подбросить пришлось, а баба одна молодильные яблочки затребовала. Ну, тётушка твоя поорала, но три штуки прям от сердца оторвала. Беда вот только, ещё с одними никак столковаться не можем, от любых переговоров отказываются.
Василиса поколебалась, но подложила рассказчику ещё один кусочек, за что и была вознаграждена:
— А у нас днями тут переполох большой случился: темницу дворцовую
Не успел Деян Силыч откланяться, как надрывно заверещал городской телефон. Василиса, ожидавшая звонков от ещё не пристроенных подопечных, схватила трубку и тут же пожалела об этом, услышав голос Ренара. Бард долго каялся и извинялся за подругу, сказал, что остаётся здесь, и в сказку больше не ногой, а то и голос потерять не долго. Где будет выступать — не сказал, мол, пока обсуждается. На выступления не приглашал, делами Василисы не интересовался, быстро скомкал разговор и отключился.
Выслушав пересказ малосодержательной беседы, Гриша отреагировал довольно злобно:
— И что звонил? Может, что сказать хотел?
— Хотел бы — так сказал. А вообще-то — жалко его.
— Ты ещё Оззи пожалей, и Иван-царевича.
— Их мне не жалко, а Ренара с Волком — жалко.
— А что Волк? Тупой служака, мозгов не больше, чем у хозяина. Хорошо, не возмущайся, не тупой, а лично преданый, хотя — не велика разница. Ладно, спать пора, а то завтра вставать рано, у нас ещё дюжина переселенцев осталась, а времени — всё меньше.
В итоге они успели практически всё: академку оформили, книги по списку закупили, её квартиру сдали, а Гришину — продали. Его дом возле сказочной деревни набили под завязку всем, на что указывал сорочий инстинкт, включая солнечные панели. А в самой деревне круглосуточно стучали топоры — ставили избы для новых переселенцев.
В середине последней недели перед уходом в сказку на выходе из дома их отловила Никифорова, усадила в свой гоночный болид, за пять минут доставила в ЗАГС, а ещё через десять они вышли оттуда мужем и женой. Свидетелями выступали сама Внучка и отловленный на улице смутно знакомый мужик. После окончания краткой церемонии он нахально расцеловал Василису и напомнил:
— Так ты же со мной во Вьетнам летела. Я вот решил здесь остаться, первого пилота получил — а оно всяко интереснее, чем просто так самому летать.
Поймав грозный взгляд Никифоровой, пообещавшей со всеми местными идиотами разобраться, он трусливо сбежал. Сваха выбросила ошарашенных новобрачных где-то в центре, приказав сегодня отдыхать и праздновать, и умчалась. Гриша потянул жену к ближайшему кафе, но резко затормозил, разглядев за витринным окном что-то оживлённо обсуждающих Анатоля и Ингу. Инга его тоже заметила и демонстративно отвернулась, а Анатоль приветственно замахал рукой, приглашая присоединиться.
Переглянувшись, Гриша с Василсой зашли, о чём тут же пожалели. Инга, уставившись в окно, гоняла
— А про седьмую монету слышали? Нам с той стороны доверенный человек информацию передал. Её в лаборатории ещё «мастер-кольцо» называют, с ним через люьые двери между мирами пройти можно, даже если их закроют. Вась, ты о таком слышала?
Зашли. Французская кухня. Василиса листает меню, а Анатоль оживлённо рассказывает о том, как продвигается исследование монет. Ещё чуть-чуть — и будет прорыв. А ещё с той стороны доверенный человек передал информацию о седьмой монете, по-другому — мастер кольце, с которым и через закрытые двери пройти можно.
— Ты не слышала?
Василиса поколебалась, потом сказала, что слышала, но такие кольца только у старших Хранительниц есть, и все наперечёт, так что вряд ли хоть одно удастся добыть.
Анатоль многозначительно помолчал, потом снисходительно пояснил, что и к старшим подход можно найти, если уметь. Еще раз пристально посмотрел на Василису, игнорируя Григория, и посоветовал сразу ему звонить, если вдруг что узнает. И лучше бы узнать побыстрее, потому что такие силы задействованы, и такие деньги крутятся, что лучше на пути не вставать.
Василиса кивнула, лениво полистала меню и, обращаясь только к Грише, жалобно сказала, что она голодная и здешними мышиными порциями не наестся. И вообще она французскую кухню и шампанское не хочет, а хочет прямо сейчас пиццу и вино, поэтому не пойти ли им поскать подходящее заведение. Инга фыркнула и прокомментировала:
— Надо же, всего-ничего с крестьянином плотно пообщалась, а вкусы пейзанские уже переняла, — и с демонстративным удовольствием сжевала помятый листик салата.
Гриша согласно кивнул, подхватил Василису под руку и, не прощаясь, вывел ей на улицу. В соседнем переулке они выбрали маленький ресторанчик с правильными, по мнению Василисы, скатертями и занавесками, и заказали на двоих огромную пиццу со всем-всем-всем. В ожидании заказа девушка предложила хоть куда-нибудь сходить вечером — продолжить празднование, и притащила со стойки у входа стопку флаеров. Гриша их все отодвинул, и предложил альтернативный вариант — вернуться домой и провести, наконец-то, ночь как нормальные молодожёны, а не как заезженные ломовые лошади.
Задетые его локтем карточки упали на пол и, собирая их, он вдруг засмеялся и протянул одну Василисе:
— Не хочешь сходить?
На глянцевой картинке загадочно улыбался Лис под крупной надписью «Каждый четверг в „Трёх углах“». Василиса отрицательно покачала головой, но спросила:
— А сегодня точно четверг?
Гриша ответил, что не уверен, но пусть жена не переживает, что не удастся соприкоснуться с прекрасным — он специально для неё всего Стаса Михайлова скачает — с собой взять. Василиса попыталась шлёпнуть его карточкой по носу, но вдруг застыла: с обратной стороны густо подведёнными глазами на неё щурилась Айгуль.