За тридевять земель
Шрифт:
– Терем! Сейчас быстренько теремок возведем на болоте, что в глухом лесу на границе нашего Полцарства. Я знаю там одно местечко!
– Ну хоть на что-то твоя страсть к охоте сгодится, – вздохнула царица.
Осознав, что буря миновала, царь быстренько подхватился:
– Пойду приказы раздам. А ты лежи, отдыхай. Может, поспишь?
– Заснешь тут, – пробурчала царица.
***
Дел действительно было невпроворот. Муженьку хорошо: гаркнул приказным тоном – и терем начал строиться. А сам лишь гарцует вокруг стройплощадки да перстом тычет – тут гвоздик не перпендикулярно вбили, там дощечку недообстругали.
И вот настал день, когда царь с царицею посадили дочь в золотую коробчонку и под покровом темной ночи совершили частную поездку в глухой лес, к дальнему болоту, где в рекордные сроки был возведен и обустроен терем для царевны. Дороги, наезженные строительной техникой, расторопные слуги уже засадили быстрорастущими кустарниками, следы стройки замаскировали мхами и лишайниками, а вокруг терема вкопали многочисленные побеги плющевидного дикого винограда девичьего, обещавшего заплести своими лозами строение в ближайшие пару лет.
– Вот твой дом, доченька, – обратился царь к царевне.
Та неуверенно квакнула, выглянув из золотой коробчонки.
– Ох ты, батюшки! – спохватилась царица.
– Что такое, душенька? – забеспокоился царь, который уже видел окончание трудов своих и мечтал отдохнуть от отцовских забот.
– Мы со всеми этими хлопотами имя не придумали деточке! – покачала головой царица.
– Ох ты, батюшки! – согласился царь. – И как же назовем?
– У меня было запланировано имя Василиса Прекрасная, – задумчиво оглядела лягушонку царица. – Боюсь, мало оно ей подходит.
Царевна-лягушка осмелела и высунулась из коробчонки.
– Щщщлп! – сказала она, ловко выбросив длинный язык и поймав комара.
– Да уж, Василиса бы Прекрасная на комара не позарилась бы, – проворчала царица.
– Ква! – ответила дочка и вывалилась на болотные мхи.
Еще один "щщщлп" – и царевна подкрепилась ягодами клюквы болотной.
– Что ж, пусть будет пока Клюковкой, – решила царица. – А когда по-человечески крестить будем, имя и подберем.
Нареченная Клюковкой царевна-лягушка несколькими грациозными прыжками преодолела водную гладь болота по выступающим на поверхность кочкам и приблизилась к терему, который должен был стать ее домом на ближайшие шестнадцать лет. Царь с царицей достали платочки. Дочь отправлялась в самостоятельную жизнь.
И потекли годы, а царевна жила себе да была. Жила на болоте, а была в меру прекрасной. Почему она оказалась на болоте, мы уже знаем. По поводу красоты вопрос пока оставался открытым. В первую очередь из-за разночтения мнений. Для местных лягушек – ни из кого не обращенных, а самых обычных – наша царевна являлась бельмом на глазу. Огражденная чарами (а эти чары любой мог разглядеть невооруженным взглядом), Царевна-лягушка катастрофически выделялась из общества тех, кому она была подобна. Поэтому подружек среди лягушек у нее не было. А мужской пол дружно оценивал внешность иностранки в положительном ключе – Кащей все-таки знал свое
Долго ли коротко ли, однако время неумолимо стремилось вперед по своей временной оси. Царевна росла, хорошо питалась и много гуляла. Зимой укладывалась спать со всеми удобствами, в отличие от себе подобных – ведь обычные лягушки погружаются в зимнюю спячку закапываясь в ил или тину. Привилегированное положение царевны (пусть и в обличии земноводного) обеспечивало ей сон на мягкой перине под ватным одеялом. Весной она выбиралась на солнышко, питалась свежими комарами, к лету на болоте появлялась клюква. Да и погреб не слишком быстро пустел, забитый под завязку припасами на шестнадцать лет. Так что с пропитанием проблем у сосланной царевны не было.
Хуже дело обстояло с общением. Опять-таки из-за своего исключительного положения царевне не удалось обрести друзей-подружек, необходимых в детстве. Как было сказано выше, прочие лягушки сторонились заколдованной царевны, птицы не слишком жаловали, а иные звери редко заглядывали на зачарованное болото ввиду его малой доступности. Волшебные кусты разрослись, тропы исчезли, неподготовленному путнику пробраться к водной зыби было трудно. Да и незачем. Вот и куковала… то есть, квакала царевна в изоляции. Однако одинокой она себя не чувствовала. Потому что ее окружали Вещи. Волшебные. С ними мы познакомимся в свое время.
***
В день своего шестнадцатилетия Царевна двумя прыжками преодолела расстояние между постелью и Волшебным зеркалом, по велению матушки-царицы выполнявшему роль наставника и собеседника.
– Утро доброе! – поспешно поздоровалась Царевна, вглядываясь в отражение.
Глубины зеркала замерцали, оттуда же донесся звук мощного зевка.
– И тебе доброго утра! – сонным голосом ответило Зеркало.
– А почему я не превращаюсь? – высказала недовольство Царевна. – Мне было обещано, что в шестнадцать лет скину я лягушачью кожу и обращусь в прекрасную деву. И где?
Зеркало помолчало, оглядывая собеседницу.
– Да, превращение задерживается, – констатировало оно очевидный факт.
– Как узнать причину? – желала знать Лягушка.
– Посредством обращения к тексту договора.
Зеркало зашуршало в своих запасниках и развернуло на стекле договор, подписанный шестнадцать лет назад счастливым женихом и отцом невесты. Царевна недовольно пробурчала: "Ниже опусти!" и пробежала глазами текст.
– Я вижу тут про свадьбу в день шестнадцатилетия! – заявила она с огорчением. – Про свадьбу, а не про обратное превращение! Почему мне никто не сказал?!
– Говоря коротко, это было разумное умолчание в благих целях, – невозмутимо ответило Зеркало.
– И поэтому мне никто до сих пор не показывал текст договора! – осенило Царевну. – Чтобы я не расстраивалась раньше времени!
Она помолчала, измерив в лягушиных прыжках длину светлицы (пять). Зеркало невозмутимо молчало.
– Ладно! – Царевна вернулась на исходную позицию. – Значит, перед нами встает вопрос: а где, собственно, жених?
– Еще не приехал? – задало бессмысленный вопрос Зеркало. – Тогда ждем. До вечера времени много. А тебе, царевна, позавтракать надо. И корону поправить, набок свесилась.