За тридевять земель
Шрифт:
Царица отмахнулась. Супруг опять тяжко вздохнул. Жена наконец обратила внимание на эти намеки. Оставив попытки подвести под соболя левую бровь, она повернулась к собеседнику.
– Ну? И что тебя так печалит? – вопросила она, сдвинув докрашенную и недокрашенную брови.
В очередной раз продемонстрировав мощь своих легких, царь-батюшка вяло доверился жене:
– Да полцарства.
Царица подняла брови в немом вопросе. Царь опять тяжко вздохнул:
– Приданое, – пояснил он.
Брови поднялись еще выше.
Вздох.
– Я
Царь-батюшка втянул голову в плечи, прошептав это признание. Выше поднять брови Царице уже не удалось бы, поэтому она их вновь сдвинула.
– Прости, не расслышала. Ты его… что?
– Проиграл… – покаянно прошептал Царь.
– Кому?!
– Помнишь, к нам караван торговый приезжал? Ты тогда еще себе коврик прикупила?
– Ну?
– Вот тогда и соблазнили меня, ироды! Мол, не смогу я у них выиграть в простейшую игру. Нет, ну представляешь?! Сказать такое мне?! Выросшему в среде азартных игр…
– … Строго запрещенных тобою же, – ввернула Царица.
– Так я ведь на личном опыте знаю, к каким последствиям прискорбным может довести эта страсть окаянная! – кинулся защищать собственный указ Царь-батюшка. Осекся. Вздохнул. – Вот и проиграл…
Царица побарабанила длинными наманикюренными ногтями по столешнице трюмо. Переработала информацию. Увидела вновь свое отражение в зеркале и вернулась к макияжу. Царь не решался прервать паузу. В тишине только шуршали по лицу кисточки. Иногда звучал тяжкий вздох.
Нанеся завершающий штрих лебяжьей пуховкой, Царица наконец повернулась к супругу.
– Значит, так. Про полцарства пока ни слова. Узнаем, чего там Кащей удумал. В крайнем случае, апеллируем к невыполнению пункта о превращении. Далее. Созови картографов. Пусть границы государства перерисуют. В договоре же не оговорены квадратные версты?
– Вроде бы нет, – царь не был уверен.
– Проверь.
– Сделаем, матушка! – Царь воодушевился, как это бывало всегда, когда жена предлагала ему решение проблемы.
Радостно чмокнув супругу в плечико, он умчался готовить лазейку из получившейся ситуации, а Царица пробормотала в зеркало:
– И это царь…
***
Царевна-лягушка и Царевич-Иван действительно шли тайными тропами к столице. Глухие леса и быстрые реки отнюдь не препятствовали на дороге, поскольку зеркальце активно руководило маршрутом, сверяясь со своей богатой внутренней библиотекой.
– Здесь будет болотце. Небольшое. Правая кочка с камышом. Следующая – с камушком. Теперь перепрыгнуть. А здесь можно и вброд. Штанишки подверни, чтоб не намочить.
Царевич-Иван следовал инструкциям, а Царевна просто повторяла действия ведущего, не слишком задумываясь. Чуть было не начала тоже штанишки подворачивать, хорошо, опомнилась.
– И далеко еще? – попыталась было завести светскую беседу с супругом, но тот молчал,
– Осталось восемнадцать верст. Полдня. С перерывом на обед.
– О! Будет обед! – обрадовалась Царевна-Лягушка.
– Не будет, – обломал ей радость Царевич-Иван. – Ужином придется ограничиться. У Царя-батюшки.
Лягушка насупилась. Болотистые тропы её, привычную к прогулкам по пересеченной местности, не слишком смущали, поэтому внимание не рассредоточивалось, позволяя всецело посвятить себя недовольству.
– Ты ж обещал обеспечить мне необходимый продовольственный минимум, – напомнила она в спину супруга по доверенности.
– Вот и лови комаров, – почесал щеку Царевич-Иван. – Чем тебе не обед?
Лягушка фыркнула.
– Я же царевна. Мне не положено комарами питаться.
– А чем же тебе положено? Клюквой болотной? Так и ее тут несметное количество. Ешь – не хочу.
– А я и не хочу! – пожала плечиками Царевна. – Я привыкла к полноценному трехразовому питанию, все как положено: первое, второе, десерт с компотом.
– Ага, – поддакнуло Зеркальце из-за пояса Царевича-Ивана. – У нас каждый день скатерть-самобранка полный стол накрывала.
– Ты взяла с собой скатерть? – поинтересовался Царевич-Иван.
Лягушка возмущенно квакнула в сердцах.
– Ты же ограничил меня по весу багажа! – с претензией напомнила она. – Лишь самое необходимое в узелок завязала.
– И что же в твоем узелке? – Царевич-Иван не удержался от язвительного взгляда в сторону упомянутого узелка, который Царевна-Лягушка несла лично на палочке через плечо.
– Личный дневник, перо самопишущее, путеводитель по Тридесятому царству, помада, тушь, тени для век, запасная корона и духи.
– Действительно, самое необходимое, – хмыкнул Царевич-Иван.
– Кхе-кхе, – деликатно обратило на себя внимание Зеркальце. – Узелок-то…
– Ура! – вскричала Царевна! – Я и забыла! Когда привал?
Озадаченный Царевич-Иван снова прихлопнул комара болотного.
– Ну, когда из топи этой выйдем, – неуверенно сказал он. – Передохнем.
– Значит, через десять кочек и два камышовника, – прокомментировало Зеркальце.
– Вот там и пообедаем, – заявила Лягушка.
Пейзаж тем временем изменился. Если путешествие начиналось из густого леса, частью выращенного волшебными способами под содействием кащеевых сил, потом путники пересекли дубраву, а сейчас завершали переход по болоту, то впереди уже ясно виднелись веселые березовые рощи. А далеко на горизонте золотистое сияние ясно обозначило конечную цель путешествия – яркие купола столичных теремов. Лягушка и Царевич-Иван устроились на опушке березовой рощи, давая отдых усталым ногам. Царевна развязала узелок и высыпала его содержимое прямо на землю. Встряхнула ткань – и та легла на травку ровным квадратом.