За воротами дымил большой завод

Кузьмина Людмила

Вот так не очень весело для меня завершался 1962 год.

«Мой самый главный человек»

Незадолго до Нового года мы с девчонками делились планами, как встретим Новый год. В нашей комнате остаёмся мы вдвоём с Алёной. Она спросила меня:

– Ты где будешь? У вас в ЦЗЛ?

– У нас одни женщины, да и то семейные, мужчин мало. И начальница Роза Сауловна, ярая противница всяких выпивонов. Такой вот анекдот про неё есть: «Вопрос: почему у Розы Сауловны ноги

кривые? Ответ: Потому что она 40 лет сидит в кабинете, а под столом своими ногами зажала 50-литровую бутыль со спиртом, чтобы кто-нибудь бутыль не спёр».

Этиловый спирт для работы в лаборатории нам действительно со склада выдавали, и его надо было хранить в сейфе от выпивох, но и бывали случаи хищения.

Роза Сауловна – наша начальница, пожилая тётенька с большим стажем работы. Вечно придиралась к чему-нибудь по мелочам. За глаза мы её величали то Роза Сексауловна, то Роза Саксауловна и относились к ней без всякого почтения.

– Люси! – говорит Алёна, – Наша ЛНП 30 декабря устраивает вечер в столовой на улице Мира, гони 10 рублей, пойдёшь к нам. Многих девчонок ты знаешь. Из мужчин Дёмкин будет. Мишка Зайденберг будет – ты их знаешь. Ну чего тебе сидеть в нашем крысином общежитии?

Я отдала Алёне деньги. На новогодие наше общежитие опустеет, все разъедутся кто куда по домам.

А за неделю до Нового года в Тагил неожиданно нагрянул Борис Краснов, объявил, что забирает Алёну в Москву. Вот это да! Значит, у них с Алёной дело идёт к свадьбе-женитьбе и Новый год они проведут в Москве?

– А как же я, Алёна, без тебя пойду на вечер ЛНП? – заволновалась я. – Мне ведь потом ночью одной надо будет в общагу возвращаться.

– Да проводят тебя! Дёмкин или Мишка. Можно поехать после вечера переночевать в Сухоложский посёлок, где наши девчонки живут. Договоришься!

Числа 29-го декабря получаю письмо и телеграмму от мамы. Сообщает, что приедет ко мне утром 30-го.

Встретила маму на вокзале, привезла в опустевшее общежитие. Никого! Одна я. Мама охала:

– Господи! Как ты тут живёшь? Ни одного жилого дома. Да и страшно, поди. Любой бандит зайдёт к вам сюда и передушит всех.

– Ну, мам! Какие бандиты? Рядом проходная завода с охраной. Люди работают круглосуточно даже в праздничные дни. Производство у нас такое, и останавливать его нельзя.

Потом я рассказала, что собиралась пойти сегодня на новогодний вечер в городе, деньги заплатила, но теперь уж не поеду. Не могу же я её оставить одну в пустом общежитии.

– И что? Деньги твои, которые ты отдала на вечер, пропадут?

– Ну, конечно. Вечер устраивается вскладчину. Мои деньги уже ушли в общий котёл.

– Жалко, деньги попадут. Давай сделаем так: мы с тобой отсюда поедем в город вместе, я останусь на вокзале и там буду тебя ждать. А ты иди на свой вечер. После вечера придёшь на вокзал, и мы уедем ночной электричкой в Свердловск. Оттуда утром поедем в автобусе к

Павлу и Новый год встретим у него. Он так обрадуется! Тебя видел девчонкой на Ленинске, а ты вон какая стала!

– Ой, мам! Как же ты на вокзале будешь сидеть и ждать меня, пока я буду веселиться? Мне жалко тебя!

– Да ну! Чего жалко-то? Ждать тебя тут в пустом общежитии страшнее – никого нет, а на вокзале среди людей буду. Только ты не загуляй на вечере. Электричка в три часа ночи пойдёт. Как раз утром и приедем в Свердловск.

Так и решили. Мама выложила гостинцы, разные вещи для меня. Я похвасталась сшитой в ателье обновкой, которую собираюсь надеть сегодня. Платье-костюм из голубого крепа, на шею надену белые фарфоровые бусы. Туфли, тоже белые, есть.

Мама не очень одобрила мой наряд: зима, холод, а рукава у моего платья короткие. Платье-то летнее, а сейчас зима. Да и туфли-то как наденешь?

– Я же в валенках поеду и в шерстяном свитере, а на вечере в раздевалке переобуюсь и свитер сниму.

Вечером мы вышли на трамвайную остановку. Стоим вдвоём и мёрзнем. Темень. Метель. Снегом в лицо швыряет. Ресницы инеем покрываются.

Долго ждали трамвай. Сели в пустой замороженный вагон. Кондукторша, укутанная в платки и шали, ворчит:

– И чего дома не сидится?! В такую погоду едете.

– А мы с мамой на вокзал едем! К поезду, – почти вру тётке.

На вокзале обе вышли. Я проводила маму в зал ожидания. Дальше мне надо идти в столовую на улице Мира. Идти недалеко, но, понадеявшись на Алёну, не спросила адрес столовой. Ругаю себя: на кой мне сдался этот вечер? Лучше бы уехали с мамой в Свердловск.

Почти бегу по безлюдным улицам, потому что сильно запаздываю. Уже десять часов вечера. Ни одной души кругом. А снег всё идёт и идёт. Как в песне из недавнего кинофильма «Карьера Димы Горина».

И совсем я не думала – не гадала, что вечер этот станет судьбоносным, и не думала, что на этом вечере познакомлюсь с человеком, который станет главным в моей дальнейшей жизни:

А снег идёт, а снег идёт,

И всё вокруг чего-то ждёт,

Под этот снег, под тихий снег

Хочу сказать при всех:

«Мой самый главный человек,

Взгляни со мной на этот снег –

Он чист, как то, о чём молчу,

О чём сказать хочу.

Ко мне любовь мою принёс

Наверно, добрый дед Мороз,

Когда в окно с тобой смотрю,

Я снег благодарю».

А снег идёт, а снег идёт

И всё мерцает и плывёт,

За то, что ты в моей судьбе

Спасибо, снег, тебе.

Эта песня прозвучит во мне потом, а пока бежала, недовольная своим решением провести этот новогодний вечер в компании незнакомых мне людей.

Свернула на улицу Мира. Вот одна столовая, но окна тёмные. Значит, надо бежать дальше. Вот вторая столовая. В тамбуре стоят незнакомые парни, курят.

Подхожу и спрашиваю: