За всю любовь
Шрифт:
Отличное оправдание: ситуация не слишком тяжелая, но этого достаточно на случай, если даже она и вовсе не появится. Во всяком случае, удастся как-то сгладить эту неловкую ситуацию. Блази рассыпаются в пожеланиях скорейшего выздоровления, и по их лицам видно, что они ждут, что он немедленно отправится к своей возлюбленной, где бы она ни находилась. Томмазо садится в машину и возвращается домой, внутри у него все сжалось от злости. Соврать никогда не было для него проблемой, но лишь когда в игре участвует только он. Томмазо терпеть не может прикрывать
Когда Линда приезжает в Конельяно, на часах четыре дня, и ей это кажется чудом: ей позволили сесть в самолет в Лиссабоне, когда выход на посадку уже был закрыт. Она умоляла с таким упорством и добилась своего.
Линда выходит из такси и со всех ног бежит к справочному окну больницы.
– Отделение кардиологии? – спрашивает она, с трудом переводя дух.
– Шестой этаж, – отвечает из-за стекла дежурный.
– Спасибо!
Линда, как безумная, заскакивает в лифт и едва не сбивает с ног пациента с гипсом на руке, который с ужасом смотрит на нее. Спокойно, Линда, возьми себя в руки, повторяет она себе, но ничего не получается – это сильнее ее. Да и как вообще можно быть спокойной в подобной ситуации? Она не знает, в каком состоянии ее дядя; да и вообще, жив ли он. Может быть, его уже нет. От одной этой мысли к глазам подступают слезы; если это случилось, она никогда себе не простит, что не успела с ним попрощаться.
Двери лифта раскрываются. Надпись на входе в отделение – «Кардиология» – говорит, что она на нужном этаже. Линда всегда ненавидела больницы с их стерильным запахом дезинфицирующих средств и больничной еды, но ради дяди Джорджо она готова броситься в самое пекло. Но сейчас она не знает, что делать. Ее неуверенные шаги эхом раздаются по коридору. Куда его положили?
– Простите… – Линда останавливает дежурную медсестру. – Вы не знаете, в какой палате синьор Джорджо Оттавиани? Я его племянница.
– В тридцать третьей, – вежливо отвечает женщина. – Но к нему пока нельзя.
– Как? Даже родственникам?
– Его только что перевели из операционной, операция длилась очень долго. Главный врач пока запретил его навещать, – отвечает медсестра категоричным тоном.
– Скажите хотя бы, как он?
– Синьорина, я вам ничего сказать не могу, – она бросает на Линду сердитый взгляд. – Только профессор Дамиани может что-то сказать, когда придет время.
В это время с другого конца коридора Линда слышит знакомый голос, полный беспокойства.
– О, милая…
Линда оглядывается и встречает взгляд своей матери Карлы.
– Мама! – кричит она и бежит ей навстречу.
– Милая моя, дай тебя обнять… наконец-то! – Карла прижимает дочь к своей пышной груди. – Я не ожидала, что ты прилетишь так скоро.
– Как дядя? – взволнованно спрашивает Линда.
Теперь ей недостаточно просто знать, что он жив.
– Не знаю. Ему срочно сделали операцию, но нам пока ничего не говорят.
В дверях зала ожидания появляется папа Линды Адриано.
Увидев дочь,
– Я уверен, что он поправится, – говорит отец ободряюще. – У твоего дяди сильное сердце. Он и не такое проходил, и это ему по плечу.
– Линда… – слышит она позади себя голос и оглядывается.
– Фаусто, это ты? – Линда обнимает его.
У него пугающе бледный вид.
– Вот при каких печальных обстоятельствах мы встретились… – Он с трудом сдерживает слезы.
– Да. Но надо надеяться на лучшее, как сказал бы Джорджо! Держись!
Все вместе они усаживаются на сиденья, расположенные по одну сторону коридора под резким неоновым светом, и ждут известий.
Линда, пользуясь случаем, подключает смартфон к зарядке, – он выключен уже несколько часов. Она со страхом представляет, сколько пропущенных вызовов от Томмазо. И в самом деле, включив телефон, она получает пятнадцать уведомлений о звонках и сообщениях. Линда пытается перезвонить, но он не отвечает. Тогда она оставляет ему сообщение на автоответчике: «Прости, что уехала. Мой телефон разрядился. Мне пришлось срочно лететь к дяде Джорджо, в Конельяно. Он в тяжелом состоянии после инфаркта. Перезвони, как только сможешь».
Ожидание невыносимо, каждая минута будто длится вечность. Линда не помнит, сколько раз, коротая время, покупала кофе в автомате и сколько часов проговорила с родственниками. Как вдруг в конце коридора появляется седовласый человек с бородой и в белом халате. Это профессор Витторио Диаманти. Взгляд у него мрачный, не обещающий ничего хорошего. Но, может быть, такой таинственный вид – часть его профессии, думает Линда. Он приветствует их легким кивком, затем входит в палату, где лежит Джорджо. Проходит добрых полчаса – для Линды целая вечность – после чего врач выходит в коридор и подходит к ним.
– Господа, – говорит он, откашлявшись, – операция прошла успешно, пациент в сознании, но еще слишком слаб. Если желаете, можете подойти к нему, но прошу вас: по одному и не более пяти минут.
– Большое спасибо, доктор, – Адриано благодарно пожимает ему руку.
– Давай, ты первая, – Фаусто указывает подбородком на Линду.
– Ты уверен? – спрашивает она.
– Да, иди. Твой дядя будет рад.
Дверь палаты № 33 приоткрыта. Линда легонько стучит и толкает дверь.
– Можно?.. – тихонько спрашивает она и нетерпеливо ищет глазами дядю.
Джорджо неподвижно лежит на постели, нос и рот его закрыты кислородной маской. К телу подключены проводки, ведущие к двум мониторам; к груди подсоединена синяя пластмассовая коробочка с мигающим зеленым маячком; на руке капельница. Увидев Линду, он улыбается одними глазами и пытается свободной рукой поприветствовать ее. Она бесшумно подходит к кровати, берет за руку и целует в щеку, прядь волос касается его лица.
– Дядя, как ты меня напугал…
Джорджо с трудом ненадолго убирает маску со рта.