За вуалью
Шрифт:
— Я ничего не делала. Я кричала на тебя, потому что ты большой рыжий кусок дерьма!
— Пускай, — он сжал мое запястье, не дав снова толкнуть его в грудь. — Ты заморозила меня взглядом.
Я сморщила нос.
— Что?
— Ты сделала со мной то, что я сделал с тобой в кафе.
Я вспомнила это. В кафе я разозлила Джея, оскорбила, что он не знал, кто я. Его взгляд плохо повлиял на меня.
— Я сделала это с тобой? — спросила я. — Только что, — я нахмурилась. — Погоди, ты пытаешься сменить тему.
— Нет, — сказал он. Звучал искренне. Но он и врал, звуча
— И я могу поднимать стены, — гордо сказала я, хоть не знала, как это делать.
— Насчет этого, — начал он.
— Нет! — закричала я на него, вырывая запястье из его руки. — Расскажи, почему ты врал мне! Я должна доверять тебе Джей. И я верила. Но бабушка забрала меня в тайное место в Вуали и рассказала правду!
— Мне приходилось, — сказал он, не удивляясь из — за Пиппы. — Только так можно тебя уберечь.
— Уберечь! — закричала я, зная, что ору в его лицо, хоть он был в футе от меня. — Кому есть до этого дело? А мое сердце? Моя мама, Джей. У тебя не было мамы, тебе не понять, но моя мама — все для меня. И ее пытают, будут пытать вечность! Как ты мог такое допустить?
Он вздрогнул от моих слов, но снова стал бесстрастным.
— Не мне решать. Есть правила, и я им следую.
— Потому что запрограммирован так, да? Как бездумный робот.
Он сглотнул.
— Ты не справедлива.
— Я честна. Ты не справедлив. Ты мог спасти ее сам, если не хотел говорить мне.
— Я не могу, — мрачно сказал он, качая головой. — Спас бы, если бы мог.
— Но тебе нельзя, — насмешливо сказала я. — У тебя будут проблемы.
— Ада, прошу, послушай. Ты не знаешь, как все это работает. Я знаю, ясно? Моя работа — защищать тебя любой ценой. Защищать и учить. Я привязан к этому и к тебе.
— На ограниченное время, — буркнула я.
— И я сделаю это любой ценой. Тебе рискованно идти за мамой. Я не могу допустить такой риск. Прости, я бы сделал это, если бы мог, но не могу. Я могу свободно бывать во всех слоях Вуали, но ад — другая история. Если пойти туда, ты будешь одна и уязвимая. И у меня нет такой связи с твоей мамой, как у тебя. Она не пойдет со мной. И там мало порталов.
— Один был в моем шкафу… если бы я только знала.
— Ты прошла бы туда одна, если бы тебя не утащили туда демоны. Мы не могли этого допустить. Джейкоб должен был закрыть его. И не помогло бы, если бы ты пошла. Порталы демонов ведут к ним на другой стороне, и они все хотят попасть в наш мир. Порой они застревают в пути, в Вуали, а порой появляются на наших улицах. Ищут уязвимый разум, злую душу, и захватывают. Мир рушится, и все кошмары и ненависть тут, потому что гнев и печаль делают нас уязвимыми для них. Дьяволы есть во всех вокруг нас. И, чем хуже мир, тем их больше. Это опасный цикл, и ты можешь помочь остановить это. Я не хочу рассказывать, что можно спасти тысячи душ вместо одной, но должен.
— Тысячи душ? — парировала я. — Мне жаль, что мир рушится,
Он вздохнул и опустил взгляд.
— Ты не звучишь гадко, Ада. Ты не такая. Ты — любящая душа, верная дочь. Но ты должна понять, что, если бы я рассказал тебе правду, ты уже была бы в аду без шанса выбраться.
— Но ты этого не знал, — сказала я. — Ты не мог решать, как я отреагирую. Это мое дело! Ты врал мне, Джей, и ты мог врать про все! Ты явно знаешь, кто ты. Кем ты был. И боишься мне рассказать!
— Потому что это не важно, — закричал он, сила потрясла меня. — Не важно, кем я был, это не влияет на нас!
— А что у нас?
Он шумно выдохнул, глаза пылали, он провел рукой по волосам.
— Я хотел тебе рассказать. Да. Но Джейкоб запретил. Это было слишком опасно.
— А ты только его и слушаешь, — едко сказала я. — Он сказал, что ты должен соврать мне, и ты соврал. Сказал не трогать меня, и ты не трогаешь, — я знала, что стоило замолчать, но я ощущала себя поездом, сошедшим с рельсов, это не остановить. — Он говорит, что я запрещена, и я под запретом для тебя. У тебя хоть есть свобода воли? Ты же мужчина со своим разумом, сердцем и действиями.
— У меня нет сердца! — прорычал он, и я застыла от огня в его глазах, вена пульсировала на его виске, его щеки пылали. — Я едва человек, — он уперся руками в стену, и я попалась. Он опустил голову, волосы упали на лоб. Он зажмурился. — Хочешь правду?
Я едва могла говорить. Я оказалась между его сильных рук, смотрела на него, как на льва, выпущенного из клетки.
— Да, — проскулила я.
— Я знаю, кем я был, — сказал он тихо и мрачно, я едва его слышала. — До смерти. До того, как стал таким. И я не был хорошим. Я не был хорошим, Ада.
Почему — то я хотела коснуться его, утешить. Я коснулась его волос, когда он склонился. Он вздрогнул от моих пальцев, я нежно провела ими по прядям мягких волос. Они были шелковыми, и было приятно.
— Кем ты был? — спросила я.
— Меня звали Сайлас Блэк, — сказал он. — Я был ирландцем. Родился в Дублине в 16 веке.
Я могла лишь смотреть на него.
— Что?
Он поднял голову, посмотрел на меня, и я убрала руку.
— Это было давно. Потому то, каким я был, кем я был, не связано с тем, кто я сейчас с тобой.
— Но ты новичок, — осторожно напомнила я. Пиппа удивилась, услышав такое. — Как ты мог начать так далеко в будущем?
Он склонил голову, чтобы не пожимать плечами.
— Не знаю. Я стараюсь не задавать много вопросов. Джейкоб запретил. Сказал, что это спутает все в голове. Я ему верю, — он выпрямился, и я отклонила голову, чтобы не терять его взгляд. Его руки оставались по краям от моих плеч. — Но я не его пленник, хоть у меня есть долг. У меня есть свобода воли. И я так выбрал защищать тебя. Так некоторые Якобы отбрасывают бессмертие, чтобы быть свободными, жить и умереть нормально. У меня есть выбор, и я делаю выбор каждый миг каждого дня. И никто не проверял меня так, как ты.