За ядовитыми змеями. Дьявольское отродье
Шрифт:
Идите на бойню. Там вы физически ощутите ужас и боль, и вам станет страшно. Ведь недаром человек работает на бойне два, ну от силы три года. Больше не выдерживает — невозможно смотреть в глаза животным» [8] .
А что творится в науке, какие, с позволения сказать, опыты проводят некоторые ученые? Куда там инквизиции с ее примитивным средневековым арсеналом! Страшны и наши виварии, где 90 % опытов над животными делается не ради науки, а ради диссертации, диплома, звания. Иные «опыты» длятся годами, пока смерть не избавит страдальцев от мучений.
8
Из
Собак, кошек, кроликов, морских свинок садисты в белых халатах не обезболивают, никакой анестезии не производится: их распинают на операционных столах, прибивают гвоздями к доскам, ошпаривают кипятком, обливают различными кислотами, травят ядами, а затем приводят в чувство и продолжают «исследования».
Собаки от сумасшедшей боли съедают себе лапы, кошки в конвульсиях когтями вскрывают себе животы, обезьяны изгрызают собственное тело, убивают друг друга.
«Бессловесное существо способно страдать так же, как и мы, — говорил выдающийся гуманист Альберт Швейцер. — Истинная глубокая человечность не позволяет нам равнодушно относиться к их страданиям».
Прекрасные слова!
Сегодня наши военные базы, сверхсекретные оборонные заводы и космодромы, куда еще вчера иностранцам, равно как и большинству наших соотечественников, вход категорически воспрещался, открыты для средств массовой информации. Однако попробуйте посетить наши виварии в институтах, лабораториях, академиях — ничего не выйдет: не пустят. Спрашивается — почему?
Да потому, что пилим, дробим, раскалываем молотком живую кость, проламываем черепа с живыми глазами, копошимся в мозгу, костях, мышцах, во внутренних органах, рвем, удаляем, ломаем, обжигаем огнем, холодом, поражаем током, а чтобы несчастные мученики не дергались и не мешали своим палачам, вместо анестезии животным вводится нервно-парализующий яд, надолго сохраняющий ощущение боли. А чтобы вопли терзаемых животных не мешали «ученым» работать, перерезаем несчастным голосовые связки.
Жестокость уличная, жестокость «научная»… Стоит ли сетовать на жестокость уголовников, на многократно возросшую и продолжающую возрастать преступность в стране? А между прочим, 90 % преступников, осужденных за убийство — самое страшное преступление против человека, начинали свои ужасные деяния с истязаний и убийств животных.
Вносят свой «вклад», подливают масла в огонь и телевидение и кино. 8 ноября 1981 года Центральное телевидение в рубрике «Впервые на телеэкране» побаловало нас художественным кинофильмом «Псы». Авторы сценария Аркадий Красильщиков, Дмитрий Светозаров, режиссер Д. Светозаров, студия «Панорама», Ленинградское отделение кинофонда СССР. Жестокость, презрение к чужой жизни, к живому продемонстрировал этот кинофильм, сделанный умелыми руками профессионалов, явил зрителям не только хорошую игру актеров, но и смакование изощренного изуверства, апофеоза жестокости.
Один за другим сменяются мерзкие натуралистические эпизоды. Выясняя сложные отношения между собой, герои фильма на протяжении длительного времени уничтожают собак. Гремят дружные залпы, свистят пули, вспарывает горячий воздух пустыни крупная картечь, палит многозарядный карабин, строчит и строчит автомат, обливаясь кровью, кричат, визжат, скулят и корчатся в предсмертных судорогах наши четвероногие друзья — отвратительный парад смерти, гимн уничтожению, варварскому истреблению живых существ, повинных лишь в том, что хозяева бросили их в мертвом городе на произвол судьбы.
Я прошел всю Великую Отечественную, воевал, как говорится, от звонка до звонка и сам выполнял постылую
Сознавая, что понравится их уродливое детище, безусловно, не всем, авторы фильма, рассчитывая на полный кретинизм зрителей, беззастенчиво снабдили фильм «разъяснительными» титрами, утверждавшими, что во время съемок «ни одно животное не пострадало». Даже если поверить этой небылице, то как оправдать разнузданную пропаганду насилия, обрушенную на нас с телеэкрана? И где гарантия, что миллионы детей, увидевших этот фильм, не вырастут живодерами, бандитами и убийцами?
Кризисная ситуация в стране, бешеный разгул преступности, война в Чечне, всплески терроризма — неплохой фон для человеконенавистнической картины, показанной нам Центральным телевидением. Удручающее состояние экономики, падение нравственных устоев, величайший моральный кризис, переживаемый народами России, — все это непосредственным образом отразилось на судьбах ВСЕХ без исключения животных, обитающих на нашей территории, — домашних и диких.
Что мы с ними только не выделываем, а они любят и продолжают нас любить… Они верят нам беспредельно, тянутся к нам в трудную минуту, причем не только домашние животные, но и дикие. Немало известно фактов, свидетельствующих об этом, — подбитые, израненные птицы и звери идут к человеку за помощью, это общеизвестно: сам я был свидетелем того, как получивший несколько ранений дельфин подплыл к пляжу, где его нашли и оказали ему помощь отдыхающие, после чего дельфин приплывал к этому пляжу регулярно, и местные медики смазывали ему раны зеленкой и даже наложили несколько швов, причем без всякой анестезии, а дельфин терпеливо вынес эти болезненные процедуры. Когда раны затянулись и дельфин поправился, он все лето подплывал к знакомому пляжу, радостно провожал и встречал яхты и прогулочные шлюпки, выражая благодарность спасшим его людям.
А вот еще одна история, происшедшая с животным, обитающим на суше.
В пригородной электричке чего только не услышишь! Но такое…
Читать не хотелось, и я бездумно провожал взглядом проплывающие за немытым окном перелески, голубые блюдца озер, потемневшие от дождя и снега дачи, узкие станционные платформы, а сидящий напротив меня пожилой крестьянин с изрытым глубокими морщинами лицом и короткой седой бородкой неспешно разматывал нить рассказа, постоянно прерываемого его спутником, плечистым лохматым парнем в яркой футболке и потертых залатанных джинсах.
— Весной к моему соседу племянник приехал погостить, врач. Наши деревенские, конечно, обрадовались и потянулись к нему — каждый со своей хворью. Приезжий, мужик хороший, никому не отказывал и чем мог помогал. Однажды утром и я к нему заскочил, фронтовая рана заныла.
Захожу, поздоровался, а доктор в избе один, хозяева накануне в город укатили. Начал я было выкладывать, зачем явился, да вижу — приезжий вроде бы не в себе, волнуется. Потом малость успокоился, поглядел мою ногу, кое-что присоветовал и говорит: «Я вас слушал, теперь вы меня послушайте…»