За закрытыми дверями
Шрифт:
– Ты смотрела и, наверное, не заметила реакции Джека тогда, много лет назад. Но он всегда о тебе думал.
Эти слова тронули Клео до глубины души.
Скотт улыбнулся уголком рта и добавил:
– Только скрывал это, не забывай.
– Скотт, я… – Она закрыла глаза и мысленно представила первый вечер после его возвращения, когда она попыталась поцеловать Скотта, чтобы доказать, что Джек для нее ничего не значит. Глупая, глупая! – Ты старший брат, которого у меня никогда не было. Джек не стал бы им для меня из-за того, что я
И что она чувствует к нему.
Скотт за прошедшие шесть лет ни разу не взглянул на нее как на женщину. Его вполне устраивала роль рыцаря Круглого стола прекрасного сэра Галахада.
Почему?
И вдруг Клео озарило. Когда Скотт говорил о тяжестях ожидания и мечтах, он имел в виду не ее… Раздираемая противоречивыми эмоциями, она почувствовала внутри странное тепло.
– Ты… мечтал… о Джеке.
Их тревожные взгляды встретились, Скотт кивнул:
– Джек об этом не знал. Да и я не готов был разбираться со своей ориентацией, последние несколько лет пытался это отрицать, но пять месяцев назад встретил Джейсона.
– Джейсон. О, Скотт! – Клео опустилась перед ним на колени и взяла его за руки. – А Джинн знает?
Он не ответил. Клео стиснула пальцы крепче.
– Сегодня такое не редкость, я уверена, Джинн примет тебя и Джейсона.
Скотт кивнул и вздохнул:
– Пожалуй, сейчас самое подходящее время, чтобы открыться. Мы с тобой получили хороший урок и теперь знаем, что секреты до добра не доводят. – Он повернул к ней открытые ладони, их пальцы сплелись. – Ладно, хватит на сегодня. У тебя был непростой день. К тому же Джейс скоро вернется, а я не хочу, чтобы он слышал наш разговор.
– Прости, Скотт, но мне не хочется уезжать отсюда. Все эти ужасные секреты – часть дома Джерри. Не думаю, что готова снова столкнуться с ними один на один. По крайней мере, сейчас. – Она опустила голову на их сцепленные руки.
– Разве не я тебя сюда пригласил? – поцеловав ее в макушку, сказал Скотт. – Располагайся в большой спальне, там отдельная ванная. Тебе будет удобно. И никто не помешает. А мы с Джейсом займем свободную комнату. Дай мне только пару минут забрать туалетные принадлежности.
Клео была слишком уставшей и измотанной, чтобы спорить.
– Спасибо.
Скотт на мгновение крепче сжал ее руки, отпустил их и встал:
– Оставайся сколько хочешь. Увидимся завтра после работы.
Ночью Клео лежала в темноте, вдыхая мужские запахи, царившие в комнате, и прислушиваясь к телевизору, висевшему на стене напротив.
Ее мир распался на части. Взгляды на семью, жизнь и любовь были повержены. Глаза открылись. Наивное представление о мире навсегда изменилось.
Но Джек… Сердце Клео сжалось так сильно, что чуть не раскрошилось. Много лет назад с его представлениями о жизни обошлись еще более жестоко и несправедливо.
Неудивительно, что он не верит в семью.
Неудивительно,
Для того чтобы успокоиться, она устроила в квартире Скотта генеральную уборку, просмотрела вакансии. Когда дом вернется к Джеку, ей понадобится работа. По идее Клео должна была устать, но последние несколько ночей в ее сны врывались фрагменты реальности. Образы Джека, покрытого синяками, не давали спать и заставляли мерить шагами комнату.
Любовь, доверие и семья не выдумки, и она должна как-то доказать это ему. В своем новом мире она уверена лишь в своих чувствах к нему, поэтому во всем остальном собиралась отталкиваться от них.
Это не означало, что она не злится на него за скрытность. Перед тем как разобраться тем или иным способом в их отношениях, Клео собиралась четко дать понять: он должен быть с ней откровенен, и это не обсуждается.
На третий день, когда рассвет озарил небо, она принимала душ, долго наслаждалась струями, массировавшими тело, не надевая бюстгальтера, накинула удобную фланелевую рубашку Скотта.
Часы показывали пять тридцать, когда Клео тихонечко пробралась на кухню, заварила успокаивающего чая с ромашкой и отправилась с ним обратно в постель.
Длинные узкие полосы розового и фиолетового цвета расчертили небо, она наконец вытянулась на кровати и пожелала себе крепкого сна.
Когда самолет нырнул под облака на подлете к Мельбурну, Джек перевел взгляд с утренней дымки на фотографию, которую держал в руке. Это был маленький портрет с загнутым уголком. Смотревшего в камеру мужчину вполне можно было принять за Джека – те же темные волосы, оливковая кожа и ямочка на подбородке. Его звали Стив Джексон.
Отец Джека.
Джек жалел о том, что не был с ним знаком. Стива Джексона убили еще до его рождения, и мать назвала сына в его честь. Она не удосужилась сообщить об этом ни самому Джеку, ни Джерри, и Джек теперь ему даже почти сочувствовал. Почти.
Мать выглядела болезненной и хрупкой после многих лет работы на открытом воздухе, поэтому он не сказал, с чем ему пришлось столкнуться после ее ухода. Джек крепче сжал фотографию. Встреча с матерью взбаламутила странные чувства в его сердце, что-то похожее промелькнуло и в ее взгляде, когда он, повинуясь представлениям о долге, поцеловал ее на прощание.
Она выбрала свою дорогу, пусть идет по ней. А Джеку Девлину пора выбрать свою. Решительность преисполнила его, когда он подумал о Клео. Она, наверное, еще будет спать, когда он вернется, а значит, можно тихонько прокрасться в дом и разбудить ее.
Пульс ускорился, когда Джек представил себе, что будет потом. Джинсы стали слишком тесны, когда он подумал о длинных ресницах Клео и ее хриплом со сна голосе. О том, как она соблазнительно, по-кошачьи выгибает спину, словно ждет, что ее приласкают, как тем утром, когда они проснулись вместе.