За запертой дверью
Шрифт:
Опечаленная, она откинулась на спинку стула, который ответил обиженным скрипом, напоминая, что слишком стар и требует бережного обращения. Леся закрыла глаза и представила, как было бы легко, научись она колдовать. Поймав себя на том, что опять не занимается делом, Леся дёрнулась вперёд (стул вновь скрипнул, на этот раз облегчённо), открыла глаза и удивлённо выдохнула. Все четыре уголка тетради были острыми, как только что рисовало воображение.
Леся пристроила шар рядом с чернильницей и взяла в руки тетрадь. Внутреннее онемение сменилось ликованием. Леся вскочила, уже совершенно не заботясь о чувствах стула, подхватила юбку и закружилась
Вспомнив о печи, Леся вспомнила о скором возвращении маменьки. Дом по-прежнему не был готов. Рывком развернула Леся многострадальный стул, отметив про себя, что после починит и его, заняла прежнюю позицию, сжала шар в руке и представила. Когда она открыла глаза, полы были уже чистыми. Воздух наполнился свежестью. Выскобленные и отмытые доски выглядели как новые. Леся проверила родительскую комнату, большую кухню-столовую, кладовую – везде одинаковая чистота.
Не теряя больше времени, Леся забросила чудесный шар в сумку, туда же положила небольшой кувшин, сунула руки в рукава салопа, крикнула из сеней:
– Тимоша, я скоро! – и побежала в ближайший лесок.
От леска Лесю отделяло всего семь дворов. Городом Имтум был только у самой Колонны, остальная часть выглядела как большая деревня. Леся жила на одной из старейших улиц Имтума, тогда ещё Коровьего дола. Неприглядные, давно просившие обновления дома-избы, дорога, как шрамами, покрытая ямами и глубокими колеями. Леся перепрыгивала через лужи, придерживая на плече длинную ручку сумки, и продолжала думать о только что случившихся чудесах.
Добравшись до полупрозрачного степного леса, Леся пошла по натоптанной тропинке к хорошо изведанным зарослям ежевики. С тех пор как Тимоша поселился в доме, приходилось часто сюда наведываться: ничего другого звероптиц не ел. Запасы ежевики стремительно истощались, и Лесе приходилось заходить всё глубже в лесок. На этот раз, собирая ягоды, она подобралась к самой кромке. За редкими, словно случайно оказавшимися рядом, деревьями начинались бесконечные поля.
Леся торопилась управиться до того, как погаснет закат. Третья часть кувшина уже была засыпана сине-чёрными переспевшими ягодами, когда Леся распрямилась отбросить щекочущие лицо волосы и остолбенела. Залитое красно-золотыми лучами поле не пустовало: вдалеке виднелся город. Без сомнения, исчезающий город. И как только она сразу его не заметила?
Как заворожённая, Леся пошла навстречу чуду, позабыв о Тимоше и его еде. Леся обманула, когда сказала Азику, что не хочет видеть появившееся из ничего творение. Теперь же, оказавшись так близко, не могла устоять перед искушением.
Исчезающий город удивлял красочностью и сложностью форм. Розовые, оранжевые, изумрудные дома с высокими шпилями и причудливыми башенками были заметны даже отсюда. Леся огибала деревья, не отрывая взгляда от потрясающей картины. Но стоило выбраться из леса, как город утонул в клубах пыли. Земля дрогнула, до Леси докатился оглушительный грохот. Пыль волнами побежала по полю в разные стороны. Леся не шевелилась и ошарашенно
– Ты почему раньше не пришла? – крикнул он. – Там такой городище стоял!
Леся прижала сумку к себе и наскоро попыталась придумать, что здесь делает. Об исчезающем городе говорить нельзя, а то Азик зазнается и скажет, что был прав. О звероптице тоже: судя по всему, Тимоша существо колдовское. Леся-то и раньше о нём помалкивала. Наудачу Азик не стал задавать вопросы, а затараторил так, что собственным мыслям стало тесно в Лесиной голове.
– Леська, ты представляешь, мы ведь хотели внутрь попасть, по улицам походить, по домам. Вот если бы тогда всё рухнуло! Это хорошо, что город далеко оказался, мы до него дойти не успели.
Взбудораженный Азик напрочь позабыл о приличиях, схватил Лесю за ручку висевшей на плече сумки и потащил по тропинке. Девчонки и мальчишки шли рядом и позади. Лица их были бледны, глаза широко распахнуты. Все, кроме Азика, хранили молчание.
– Мы-то давно пришли, – продолжал Азик. – Ещё издали себе дома присмотрели. Алёнка сказала, хочет жить в доме с пузатыми башенками на крыше, – Леся посмотрела на Алёну. Обычно острая на язык, она не торопилась раскрывать рот. Теребила в руках сорванный лист и выглядела изрядно напуганной. – А нам с Макаром понравился высокий с большими окнами, – не унимался Азик. – Представляешь, стен почти нет, одни только окна. Как у Колонны. Говорят же, у неё верхние этажи – сплошные окна.
Услышав о Колонне Откровения, Леся встрепенулась.
– Азик, ты мне завтра расскажешь, хорошо? – она постаралась мягко снять влажную руку одноклассника со своей сумки, но тот не разжимал пальцы. – Мне нужно ягод собрать. Маменька велела, – постаралась отделаться Леся от напористости друга. Сейчас ей хотелось побыть одной и немного подумать.
– Да брось ты! – ответил Азик. – Темно уже. Не видно ни шиша. Помогу я тебе завтра, а сейчас домой пошли. Чего ты тут одна будешь? А ещё я тебе завтра место покажу, где город стоял.
Леся остановилась, отказываясь идти дальше. Одноклассники огибали затормозивших движение Лесю и Азика, как река огибает крупные камни. Леся сделала шаг назад, пытаясь вырваться. Азик крепче ухватился за сумку. Леся дёрнула. Раздался треск, сумка разорвалась, и что-то с глухим стуком упало на землю. Ничего толком не сообразив, Леся попыталась отобрать у Азика сумку, которую он клялся починить сегодня же. Идущая рядом Ульяна запнулась. И вдруг Алёнин голос всколыхнул сумерки:
– Смотрите, это же шар просветления!
Лесе показалось, что мир замер. Она перебегала от одного лица к другому. Все смотрели на лежавший в ногах у Ульяны шар, только Азик коротко взглянул на причину переполоха и жёг Лесю напряжённым взглядом. Никогда прежде не видела она друга столь мрачным.
– Ты же говорила… – начал он.
Леся не стала слушать, выдернула сумку из ослабевших рук, подхватила шар и побежала к дому. Стыд, обида и ощущение полной беспомощности дрожью сотрясали тело.
Глава 4. Царица