Забавы Амура
Шрифт:
«Но как ее зовут по-настоящему?» — спохватился Иван.
Странно, но он вовсе не расслышал и не запомнил ее имя! Оборотившись к близстоящей маске, Иван наклонился и спросил:
— Извините, сударь, но могу я задать вам один вопрос?
— С радостью буду вам полезен, — учтиво ответила маска, обернувшись к нему.
— Как зовут племянницу хозяйки?
— Любовь Николаевна Багрова, — последовал ответ.
— Благодарю, — произнес Иван.
«Любовь… — подумал он. — Любовь Николаевна…»
Теперь надо было уходить отсюда. Незамеченный,
Прелестное создание, чудное и нежное. Она не могла, нет, не могла принести ему несчастье. Он чувствовал это даже еще тогда, когда и не подозревал, что юный Александр — оказался прекрасной девушкой.
— Да что со мной? Неужели я влюбился? — вслух сказал сам себе Боратынский. — Ай, как дурно… Как нехорошо! — при этих словах он в голос рассмеялся, довольный собой. — Влюбился, влюбился!
Он отбросил в сторону маску и чуть не бегом бросился вперед.
— Ну что? Как? Что ты узнал? — такими словами встретил его Голицын.
Боратынский уютно устроился в кресле и, вытянув ноги, заявил:
— Все в порядке, смею тебя уверить. Все в совершеннейшем порядке!
— У тебя такой довольный вид… — протянул Голицын. — Я сгораю от любопытства: что ты все-таки узнал?
— Да ничего особенного…
— Не может быть, — с недоверием сказал князь Василий. — Не может быть, что ничего особенного. Вид у тебя, по крайней мере, такой, что можно предположить, как минимум, нечто совсем необычное.
— И тем не менее ничего особенного я не узнал. Просто машкерад в доме графини был превеселый…
— И ты, верно, в кого-нибудь влюбился, — проницательно заметил князь.
— Влюбился, — не стал отрицать Боратынский.
— Так… Этого только не хватало. Вместо того, чтобы узнать правду о лице, вызывающем справедливые подозрения, ты влюбился!
— Лицо, о котором ты говоришь, совсем ни в чем не виновато. Наш юный Александр, — улыбнувшись, сказал Иван, — действительно бывает у тетки, на всех ее праздниках и обедах. Это верно как то, что солнце утром встает на востоке, а вечером заходит на западе. Можешь более в нем не сомневаться.
— Уж не влюбился ли ты в эту самую графиню? — с сомнением спросил князь.
— Нет, Василий, не в графиню, — при этих словах Боратынский устало поднялся. — Я спать хочу, я устал.
— Так что за дама, ответь?
— Не волнуйся. Она нам ничем не угрожает.
— Не вздумай только забросить все дела ради прелестных глазок! Ведь это хорошим не кончится! — воскликнул Голицын.
— Любовь сама по себе есть предприятие хорошее. Чем бы она ни завершилась впоследствии…
— В таком возрасте иметь подобные заблуждения! Это довольно странно! — заметил князь Василий.
— Это прекрасно!
— Сними розовые очки.
— Перестань, — отмахнулся Иван. — Не
Голицын помолчал.
— Добро бы так, — сказал он чуть погодя.
9
Любава, как то за нею и водилось, явилась после машкерада в дом Голицына. Она и не подозревала, что тайна ее уже раскрыта. Беспечная, улеглась она в кровать, не ожидая ничего плохого. Нынче была она, как и всегда, полна упоительных мечтаний. Девушка преспокойно уснула. А в другом конце дома молодой человек не мог уснуть вовсе. Для Любавы любовь ее уже не была открытием, она уверилась в своих чувствах и даже приучилась спокойно засыпать в приятных надеждах на безоблачную будущность. Иван же, только сегодня разобравшись в своих чувствах и едва открыв их для себя, спать не мог. Он думал, сомневался, мечтал и воображал себе самое разное. Наконец, сон сморил и его.
Наутро каждого ждали собственные заботы. Графиня зазывала Любаву на гуляние и сулила блестящие знакомства. Новых знакомств Любава не искала, но внимание к ее персоне все же было ей лестно. К тому же тетка обещала представить ее при дворе. А Любава, несмотря на разные страшные рассказы о нынешнем правлении, о всемогущем и недобром временщике, вовсе ничего не боялась. К тому же графиня, смеясь, умела успокоить всякий страх. Она уверяла, что боятся люди недалекие и те, кто не умеет устроиться в жизни. Она же знает как подойти к делу, чтобы неприятности обошли ее стороной.
«Интересно, что же такое умеет и знает тетушка, что позволяет ей вовсе ничего не бояться?» — размышляла на досуге девушка.
Но никакие дурные мысли не закрадывались в ее голову. Все казалось ей просто и обыкновенно, как оно и бывает в молодые годы.
Иван собирался утром по тем своим таинственным делам, которые никому не доверял, кроме князя. Должны они были идти к господину Лестоку человеку молодому и предприимчивому, ближайшему наперснику цесаревны. Многим рисковал он, простой лекарь, возвысившийся до немалых высот при особе Елизаветы Петровны. Теперь же, когда заговор витал в воздухе, когда даже больная императрица чувствовала занимавшийся пожар, медлить было невозможно.
Да, императрица Анна ненавидела сестрицу свою Елизавету. Дочери двух родных братьев, а сколь причудливо переплелась судьба! Да, старшинство было за Анной, но симпатии все и всегда были за Елизавету. Императрица не могла не знать и не чувствовать этого. Но никогда и ничего не сделала она, чтобы привлечь к себе любовь. Напротив, ей будто доставляло удовольствие сеять вокруг себя страх. Теперь же, почти на смертном своем одре, мечтала она только об одном — о гибели Елизаветы. Как избавиться от ненавистной сестры, от докучливой и опасной ее семье соперницы? И не подозревала даже императрица, что зло ее обернется против нее и против ее семейства. Бедная ее племянница Анна Леопольдовна, бедный наследник Иоанн. Судьба их была уже решена…