Забайкальские зарисовки
Шрифт:
– Шару то шару с чая сними, кулёма!..
– Это так Антоныч напоминает мне об охотничьих чайных традициях.
Полная тишина стояла весь день вокруг. Всё живое затаилось, боялось как-то выдать себя. Вякнешь, и сожрут - закон тайги.
Сгнившие на корню деревья время от времени, падали нарушая безмолвие, - заставляли вздрагивать. Жалобно и протяжно стонали и поскрипывали на ветерке зависшие сухие лесины.
Только к ночи тайга проснулась, окрасилась живыми голосами. Зашуршали мыши-сеноставки. Ласки и горностаи вышли ловить мышей. На них охотился хищный соболь, не брезгуя и белками. Где-то на козьей тропе караулит добычу рысь, но её никто не видит. Другие крупные звери - медведь и волк уже знают о нашем появлении в этих местах, и загодя обойдут
Молодые кабаны разыгрались, повизгивали, шумели и хлюпали в болотных кочах.
С первой звёздой внизу в пади заревел гуран, ему в горах глухо ответил другой, предупреждал о границах своих владений. Совы время от времени мелькали в ночном небе закрывая звёзды. Жутко завыл на болоте "леший" (выпь), и всё живое на время замерло. Внезапно в кромешной тьме раздаётся предсмертный писк - верещание, кому-то не повезло - попал на ужин.
Ожившую ночью тьму можно слушать бесконечно, но пора спать. Завтра предстоит обратная дорога....
Стараниями Антоныча тайга для меня стала родным домом.
Часто по просьбам водил группы знакомых и друзей в тайгу
Я уже ориентировался в отрогах Яблонового хребта и уже сам был проводником для моих знакомых, в походах за ягодами и грибами.
Зима прошла в обслуживании внедрённых систем. Как-то незаметно истёк срок МОЕГО стажа как молодого специалиста, и я уже засобирался покинуть фабрику. Лене удалось получить квартиру в Центральном районе на Баргузинской, рядом с Сосновым бором, в проекте уже был второй ребёнок.
Подумывал сменить место работы поближе и уже прошёл собеседование на начальника службы КИПиА, строящегося завода хромовых кож. Ездил на биофабрику на служебном автобусе.
В августе 75 года по распоряжению главка был командирован на Алма-атинский биокомбинат по обмену опытом, и где уже бывал по производственным проблемам, связанным с белыми мышами. Алма-Атинский биокомбинат был знаменит не только новизной, а и своим старейшим орденоносным директором. По направлению с предприятий нашего главка здесь собралась приличная компания таких же молодых специалистов. Директор закрепил мою стажировку за собой, и я должен присутствовать всегда при нём на приёмах, планёрках, совещаниях, обходах и даже обедал с ним в отдельном зале. Во время обеда интересовался моими личными планами и пристрастиями, рассказывал о способах приготовления казахских блюд, сортах винограда и фруктов. При наступлении сорокаградусной жары, видя, что я не кушаю и плохо выгляжу, посоветовал проводить полуденный зной на Медео, и приходить утром с 6-00 до 11-00 и на вечерний обход цехов к 18-00 часам до 22часов. Вечером, за ужином спрашивал, что интересного за день видел в цехах, что понравилось, а что не очень и моё мнение о людях. Затем знакомил с планами на завтра.
Мне импонировала его манера общения и ведение ежедневников. Там отражались все устные распоряжения подчинённым, день за днём, год за годом, и этих дневников накопилось в библиотеке десятки. Каждый инженер мог взять и почитать, вспомнить, что принималось и что делалось в любой день. Директор тоже время от времени читал прошлогодние дневники и делал пометки на завтрашний день. Работники управления жаловались на строгий тотальный контроль, а в цехах рабочие шутили, что мимо нашего директора не проскочишь и за этой "челядью" из управы глаз да глаз нужен.
Не нравилось отсутствие самостоятельности в решении производственных вопросов управленцами. Все выполняли распоряжения директора и никогда не проявляли собственной инициативы. Все свои умозаключения выложил шефу при удобном случае.
Директор заулыбался от наглости стажёра и заметил, что завтра даст команду проявлять инициативу и думать собственной головой. Предупредил:- "Утром посетим планёрку - разнарядку главного инженера". Присутствовал
Все молодые специалисты-стажёры жили в гостинице на территории комбината, питались в столовой, быстро сдружились. Моим соседом по комнате был парень из Ставрополя.
Вместе мучились от жары по ночам, принимали ледяной душ, мочили простыни и, завернувшись, засыпали на пару часов. Затем всё повторялось: - душ, мокрые простыни, сон.... Естественно не высыпались, кондиционеров не было, кажется, сами стены раскалены, и излучают тепло. Не радовали розы под окном, обилие дешёвых фруктов и овощей на рынке. Отсыпались всей компанией на Медео. Брали покрывала, сырые шашлыки, вино и пепси-колу. Открыли для себя прекрасные на вкус марочные казахские вина. Там в первый же день заснули на берегу холодной речки, в комфортной прохладе, и сгорели на солнце. Разнеживались, наслаждаясь видом снежных вершин и скал, поросших пихтами и голубыми тянь-шаньскими елями. Бурлящие горные речки убаюкивали....
Вечером так не хотелось возвращаться в пекло.
Расставались с Алма-Атой всё-таки с сожалением, приобретя друзей..., и какой никакой опыт. До сих пор с теплотой вспоминаю наше случайное содружество. Мы были молоды, красивы, амбициозны, любопытны и думали, что так будет всегда....
Позднее, мой приятель из Ставрополя предлагал мне работу на новом предприятии в качестве гл. инженера, но я уже с головой ушёл в решение проблем и ничего менять не хотел.
Пока стажировался, случилось непредвиденное....
Главный инженер фабрики, будучи за рулём (невнимательным), где-то в тайге на трассе сбил автомобиль ГАИ, пытавшийся его остановить. Скрыться в тайге удалось только таинственной пассажирке. Железнодорожный райком такой поступок посчитал недостойным руководителя и рекомендовал главку освободить от должности до выяснения всех обстоятельств. Временно исполнять обязанности предложили мне....
Прежде чем согласиться, по своей инициативе побеседовал с рабочими инженерных подразделений. Помнил их суровый нрав и большое количество, до 30% судимых ремонтников, рассказы решительных кочегаров гоняющих гл. инженера лопатой. На собрании спросил совета, стоит ли мне соглашаться, и какие требования я буду предъявлять к каждому из них, и получил почти полное одобрение. В дальнейшем по всем социально значимым вопросам всегда проводил собрание. Так мне легче и уверенней работалось. Опального инженера главк отозвал и направил на Омскую фабрику зам главного инженера. Тот приезжая в отпуск, хвалился, как ему повезло с переводом в Омск на современную фабрику, а может, просто приукрашивал действительность. Нам после августовского происшествия было непросто общаться....
В марте 76 года Москва утвердил моё назначение на должность главного инженера фабрики. Сразу навалился объём работы, и надо было всё потрогать своими руками, проверить выполнение дневных заданий чтобы, что-то важное не проскочило мимо меня, и люди чётко исполняли свою работу. Груз ответственности давил и не спрятаться, не уйти от проблем, ежечасно возникающих, больших и мелких. Да и людям на первых порах было интересно, как я буду выкручиваться по принципу "ты начальник - ты решай". Аргументировали своё поведение: - "Моё рабочее время закончилось; моя хата с краю, платите - пойду и сделаю". Хотя это прямой результат упущений в рабочее время. Проболтали в курилке, и довели до аварии. Необходимо было избавляться от практики - чем хуже и страшнее ситуация, тем больше ремонтники получали денег по аккордным нарядам, и сверхурочным часам. Надо делать, нет инструмента, рукавиц - верхонок, резиновых сапог, нет лопат, нет кувалды, лома, нет нужных электродов, а есть только не нужные. Надо заварить, "А как я подлезу!? ", приходилось учить варить операционные швы. И надо войлочный костюм сварщика и ещё много чего надо выдвигаемых рабочими в качестве аргументов и транслирующими это их "надо" на планёрках, начальниками.