Забайкальские зарисовки
Шрифт:
Вода была тёплой и приятной. Плавал как в бокале шампанского, радуясь и смеясь от щекочущих меня пузырей.
...Мною заинтересовались местные рыбы. Окружили стаей, пощипывали ноги, живот.... На мои взмахи и манипуляции руками, ногами мало обращали внимание, а наоборот, проявляя любопытство, подплывали всё новые и новые стаи. Видимо вода, насыщенная метаном, не способствовала их умственному развитию.
В озере водились странные худые караси почти без тела. Голова рыб сразу заканчивалась хвостом. Лишь размалёванные во все цвета радуги гольяны с их жирным телом, были приличных размеров, и представляли кулинарный
За время работы сложились хорошие отношения с замом по производству Генрихом Пименовичем Щербаковым. Он, представляясь, шутил, что дед был большим выдумщиком и сына-бурята назвал Пименом, а внуку-буряту дал королевское имечко Генрих.
Щербаков пригласил на рыбалку в Бурятию на свою родину.. На Угрюм-реку, так забайкальцы называют Витим. Кроме меня, в поездке принял участие главный экономист Иван Дмитриевич.
Выехали рано утром на уазике с директорским водителем Иннокентием. По дороге до Романовки рассказывали интересные случаи, происходившие когда-то на трассе. Знакомили меня с названием речек и падей и редких бурятских поселений.
(Проехали Мухор - Кондуй и Телембу). Дорога, где грунтовая, а где отсыпанная щебнем, петляла среди редколесья и болот, по "дырявой" северной тайге. За время путешествия несколько раз показывали мне сидящих у дороги глухарей и, перебегающих дорогу, косуль.
По пути заглянули на знаменитый минеральный источник, вода которого излечивала изжогу и другие желудочные заболевания. Минеральный ключ бил на дне небольшой речки и попробовать воды нам не удалось. Лечебную воду брали в глухозимье, когда река промерзала до дна, а над ключом образовывалось крутая ледяная гора, в вершине которой пробивали отверстие. Струя с газом в несколько метров высотой фонтанировала некоторое время, стравливая избыточное давление, и больше вода не замерзала. Желающие - страждущие лечили желудки и могли брать её до весны.
...Хорошо помогала с похмелья, особенно после новогодних запоев.
Мосты, местами разрушенные весенним паводком, ещё не восстановили, и мелкие речки задерживали нас, отнимая время на поиски брода. Ехали 140 км долго, добрались в Романовку к вечеру, успели на паром. На том берегу Витима прямо по береговому галечнику проехали ниже по течению и разбили лагерь с палаткой. Здесь нам предстояло рыбачить. Пока занимались костром и ужином, водитель поставил перемёты на ночь. В прошлый заезд здесь хорошо ловились ленки.
Берег с чистой разноцветной галечной косой примыкал к воде, а с другой стороны ограничивался высоким обрывистым берегом. Береговое обнажение украшали чёрные полоски окаменевшей древесины, напоминающие китайские иероглифы, как бы нарисованные на белом песчанике. В стене белого песчаника тут и там "вдавлены" гладкие большие, как страусинные яйца, жёлтые конкреции.
Подобное встречал на береговых обрывах в Саянах. Внутри некоторых конкреций тогда мы находили кристаллы (друзы) сиреневых аметистов. В таких же местах тамошние старожилы находили бивни мамонтов и зубы динозавров.
Ничто не напоминало о людях, видимо эти места не посещают рыбаки и туристы. Дикая первозданная природа вокруг нас грохотала водой, камнями, двигающимися
Видимо недавно где-то в верховьях прошли дожди..., и наполнили реку свежей таёжной водой.
– Вода с огромной скоростью летела под уклон, ворочая камни, брызгая и плеская на берега. Белая "пивная" пена скапливалась на береговой линии, и это, по мнению моих спутников, считалось плохой приметой. Шум реки отражался от отвесной береговой стены, многократно усиливаясь, глушил нас, и приходилось кричать. Этот шум мешал заснуть..., и утром рано поднял нас, вода прибыла и грозила подтопить палатку.
Быстро собрались, не забыв снять перемёты, где уже сидел крупный налим. Выбрались на трассу, расстроенные тем, что рыбалка не удалась. Предстояло возвращаться домой..., и кто-то из моих спутников уже расхваливал гольянов величиной с селёдку, вешающихся на пустой крючок, ещё не успевающий коснуться воды. Эти монстры - гольяны, водились в речке Конде, протекающей на полпути к дому.
По пути завернули к одноногому старику, живущему в землянке, на крутом берегу. Одноногий Миша, так называли его мои спутники, жил пропитанием с реки. Никто не знал, откуда тот появился на Витиме. Жил здесь всегда, вдали от людей. Промышлял рыбой и продавал её неудачливым проезжим рыбакам. Мы тоже рассчитывали разжиться у него рыбой.
Старик собирал сети в заводи, и подплыл к нам на лодке-плоскодонке (шитике). Ловко выбрался на берег, опираясь вместо ноги на деревянную ступу и поправляя меховую душегрейку, поспешил к нам навстречу с приветствиями, как к лучшим друзьям-сродственникам:
– Здравы будете!.. Давненько не заглядывали!.. Чаевать будем..., чеплашки помою.... Хлебать хлёбово будем.
– Давеча таймешонка фунта на три взял!..
Разговорились о погоде, о пустых сегодня сетях и мутной сильно прибывшей воде. Одноногий Миша оповестил нас:
– Худо дело..., совсем худо!..
– Рыбалки дня три не будет. Сытая рыба отдыхает, ушла с шиверы, стоит в тихих спокойных местах с более светлой водой.
Рассказывал с удовольствием о своих новостях, о житье-бытие, видно соскучился по человеческому общению.
Поведал, что по весне наведывался медведь и забрал последнюю собачку. Зимой со льда хорошо ловились сиги. Зайцы повадились бегать вдоль берега и набили тропы. В поставленные петли не лезли, а попалась лиса, которую он и ел до весны.... На вопрос: