Забег на невидимые дистанции. Том 1
Шрифт:
Отец пресекал ее попытки отругать девочку за испорченные вещи и до определенного предела поощрял «научное любопытство» дочери. «Может, у нас инженер растет», – отшучивался он, но с тех пор, как это началось (примерно с трехлетнего возраста), телефоны, пульты и кухонные приборы прятал повыше, вне зоны досягаемости Нины. В большей степени потому, что однажды это могло закончиться действительно плохо. Например, проглоченной батарейкой. Ведь все большое состоит из малого, а все малое, как правило, видится детям деликатесом.
Важная мысль, которую он вынес из
Опасаясь за будущее своего новенького полароида (если он не объяснит ей, как работает фотоаппарат, она найдет его и сама разберет на винтики), отец решил перевести тему, пока супруга стояла в очереди за билетами. Время от времени она махала им кошельком или корчила гримасы, словно сама стала ребенком в окружающей суете.
– Хочешь, куплю тебе что-нибудь?
– Например? – Нина вернула снимок, и мужчина спрятал его в кармане темно-синих джинсов, подумав, что она сейчас спросила его, как будто уже совсем взрослая.
– Сладкую вату или стаканчик колы. – Он снова покружился на месте, ощущая в интонациях дочери осадок напряжения и стремясь развеять его.
Очень хотелось развеселить ее в этот вечер, особенный для ребенка, впервые прибывшего в Глэдстоун, местную достопримечательность и в какой-то степени аналог Диснейленда (бюджетный вариант). Но Нина проигнорировала предложение (чего классический ребенок никогда бы себе не позволил).
– А что там, внутри, есть интересного, кроме колеса обозрения? Ты ведь бывал здесь уже?
– А на чем бы тебе хотелось прокатиться?
– На чем-нибудь очень быстром и опасном! – заявила девочка, встряхнув ножками в толстых колготках.
– Правда? Ну, тогда держись!
Мужчина сделал вид, что готовится к самому быстрому спринту в истории Олимпийских игр, и Нина тут же закричала протяжное «не-е-е-ет!» и залилась заразительным смехом, который мало чем отличался от ее младенческого смеха и напоминал стеклянную посуду, что падает и разбивается по принципу домино – чем дальше, тем громче.
Девочка с такой силой обхватила его за шею, опасаясь свалиться, что отец закашлялся. Теперь ему не хватало воздуха и от кашля, и от смеха, а от этого становилось еще смешнее. «Сейчас умру от того, что меня задушит собственная дочка, – подумалось ему, – а я смеюсь из-за этого».
Ему вспомнилось, как супруга жаловалась на вырванные волосы в те времена, когда Нина не умела ходить и приходилось часто носить ее на руках. Он тогда не обращал особого внимания на мертвую хватку крошечного кулачка, полагая (не без оснований), что так бывает со всеми детьми. Сейчас он понял, что напрасно недооценивал жалобы жены. Волосы ее тем не менее остались в порядке, а вот он рисковал задохнуться.
– Хочу настоящие аттракционы! – сказала Нина заметно повеселевшим тоном.
– Ладно, будут тебе настоящие. Чего там только нет! И роллеркостер, и космос, и батут, и даже твои любимые лошадки, – последний пункт был выделен особой интонацией. Мужчина знал, что карусель, движущаяся со скоростью ниже первой космической, вряд ли заинтересует его дочку.
– Фу-у, – растерянно протянула Нина, и оба засмеялись этой искренней оценке. Ему даже не нужно было видеть ее в этот момент, чтобы представить выражение лица дочери, когда она услышала о лошадках.
Пока не вернулась мама, девочка еще немного понаблюдала за прохожими. В преддверии Дня Всех Святых здесь собрались люди от мала до велика. Некоторые уже сейчас были в костюмах или с пугающим гримом, но все улыбались. Множество разномастных улыбок и ухмылок сливались в однородное шевелящееся месиво, как будто кто-то варил зелье смеха. Дымок, что поднимался над безостановочно плывущим варевом людских эмоций, невидимым куполом нависал над парком и словно обещал, что сегодня здесь все будет хорошо. Но можно ли ему верить?
Отец рассказывал, что этот загородный парк, находящийся в удобной транспортной развязке между несколькими населенными пунктами, – самый крупный и популярный в округе. Именно благодаря удобному расположению и широкому ассортименту развлечений (и еды, конечно) Глэдстоун-парк притягивал население всех близлежащих городов, а не только Мидлбери, откуда они сами приехали. Поэтому людей так много. Нина поинтересовалась, а какие еще поблизости есть города. Отец начал перечислять: Саутбери, Уотербери, Вудбери, Ньютаун, Сеймур и так далее…
Нина слушала и наблюдала. Атмосфера царила соответствующая. Как будто представители разных цивилизаций и форм жизни (особенно так казалось из-за хеллоуинских костюмов и масок) решили одновременно собраться на большом межгалактическом вокзале и весело провести время, несмотря ни на что. Нечто подобное она видела в комиксах. Но не успела девочка поделиться с отцом своей теорией, как откуда ни возьмись появилась мама и вручила им билеты, напечатанные на хрустящей бежевой бумаге. Они очень понравились Нине на ощупь, ее посетило желание немедленно сделать из своего билета самолетик или кораблик.
Впереди их ждал веселый вечер, полный приключений, ярких эмоций и вредной пищи, и троица с удовольствием направилась ему навстречу – прямо под мерцающую огнями вывеску, которая становилась тем ярче, чем глубже вечерело. А в конце октября это происходит довольно быстро.
– Пап, смотри!
– Помолчи, я тебе сказал.
Мальчик с широко раскрытыми глазами и звонким голосом сразу обмяк, опустил плечи и спрятал маленькие вспотевшие ладони между колен. Шум вокруг действовал ему на нервы – точно так же, как сам он нервировал своего отца.