Забирая Еву
Шрифт:
В душе после таких разговоров я называл его слабаком. А теперь понимаю его. Мой крест отныне - любить и подыхать от вины за это чувство.
Глупая. Все это время корила себя. Считала себя виновной перед Егором. За наши испорченные с ним отношения. Бегала, словно подорванная. Героиня чертова. Последние остатки крови побежала отдавать, хотя сама еле на ногах держалась. Когда увидел ее бледную, в обморочном состоянии, в такую ярость пришел! А когда она очнулась, чуть не задушил от злости. Дурочка. Нахрена поперлась? Я ведь все сделал, и без ее жалких крох желающих хватило с головой.
И
Бывает так. Буквально за какие-то пару минут мир переворачивается с ног на голову. И узнав однажды правду, ты, даже если захочешь, не сможешь стать другим.
В голове, словно кадры кинофильма на повторе, сегодняшние события. Чертов фильм ужаса.
— Коля!
– несется мне навстречу мать Егора, едва я успеваю появиться в коридоре.
— Мальчик мой, он открыл глаза! Ему помогло! Ему помогло переливание, — заливается слезами женщина, падая в мои объятия.
— Вот видите, Ирина Олеговна, я ведь говорил, что все будет хорошо, — выдыхаю облегченно, крепко прижимая ее к себе.
— Он очень хотел увидеть тебя, — тянет меня вперед. Возле палаты, как и все эти дни, дежурит Дашка. Спит на ужасно неудобном твердом кресле, свернувшись калачиком.
— Даш, привет, – дотягиваюсь до ее плеча ладонью.
— Привет, — потирает она сонные глаза. — Ему лучше, — на ее осунувшемся лице расцветает улыбка.
— По-другому никак, — подмигиваю ей и, приоткрыв дверь, захожу в палату.
Он все в таком же положении, что и последние дни. Лежит на больничной койке, весь в трубках и иглах. Приходится сжимать до хруста кулаки, чтобы не выдать свое состояние.
Смотрю на него и орать хочется, в голос. Некогда здоровый парень лежит сейчас, едва различимый по цвету от белоснежной простыни. Безобразно худой. Услышав мои шаги, он поворачивает голову.
— Привет, — его голос настолько слаб, что я не сразу понимаю смысл его слов.
— Привет, — подхожу к нему и, взяв его ладонь в свою, слегка сжимаю.
— Напугал ты нас всех.
— Сам не ожидал, — нервный смешок срывается с пересохших губ. — Спасибо тебе, брат.
— Ерунда, — отмахнувшись, опускаюсь на стоящий рядом стул. — Послушай, Егор, между нами в последнее время были напряженные отношения…
— Кай, все в прошлом. Все обиды на тебя. Давай просто забудем все, брат, — говорит он, слегка повернув голову.
— Как же ты так? – спрашиваю спустя несколько секунд тишины.
— Ты же знаешь, как я люблю эти больницы, — пытается посмеяться
— Ненавижу чувствовать себя немощным. Приступы появились еще несколько месяцев назад. Списывал все на гастрит. Потом усилились. Но там не до больницы было. Качели с Евой и Дашкой. Когда все разрешилось, Ева все переживала, отправляла меня к врачу. Но я отмахивался. Снова не до больницы было. Нужно было бабла по-быстрому заработать.
При упоминании ее имени, на уровне рефлексов, кулаки сжимаются. Моя. Черт побери, она - моя. Даже сейчас смириться не получается. Чувствую себя скотом последним, но ничего поделать не могу.
— Брат, тут еще проблемка, — хмурится Егор. — Так получилось, что незадолго до того, как попасть в больницу, я счета свои обнулил…
— Я заметил, — ухмыляюсь, нервно потирая руки. — Мать твоя в панике звонила.
— Спасибо, что помог. Я отдам все. Просто так неожиданно… Я дом купил незадолго до больницы.
— Ничего себе ты домик купил, — нервно усмехаюсь.
— Да, нехило потратился. Но для нее я на все готов. Решил для себя, что в лепешку разобьюсь, но ее не упущу. Все сделаю, чтобы она счастливой была. Дом купил, в долги влез. Пришлось кредит взять.
— Сколько? – еле сдерживаю свой голос. Внутри все клокочет от ярости. Б*ть, что ж за наваждение такое?! Какой к черту дом? Она – моя женщина.
— Своих четыре миллиона отдал и еще в кредит взял два.
— Что же ты за особняк там выбрал?
— Она стоит того…
— Я знаю… - шепчу, после чего следует неловкое молчание… — Я выплачу.
— Нет, ты и так многое сделал. Просто продай мою тачку. Этого хватит на полгода. А как только выкарабкаюсь, сам все решу, — снова гордость показывает. Едва глаза открыл, а уже условия диктует.
— Хорошо.
— Брат, у меня еще одна просьба к тебе, — шепчет Егор.
— Да.
— Возьми у матери мой телефон. Набери Еву. Мне нужно поговорить с ней. Мы плохо расстались. Боюсь, она очень злится на меня.
Сжимаю виски, тру костяшками пальцев. Черт, как пройти через все это и не свихнуться к чертям собачьим?!
— Она не злится. Переживала, не зная, что с тобой, но не злится, — каждое слово наждачкой по горлу.
— Знаю. Больно думать, сколько всего ей пришлось пережить за эти две недели. Даша с какого-то перепугу пришла на работу и закатила ей скандал. Набросилась с кулаками. Повезло, что в кабинете сотрудник был. Он-то и спас Еву.