Забирая Еву
Шрифт:
— Понял, брат. Все сделаем, – стучит пальцами по столу, изучая свои записи.
— Давай так, — закрывает ежедневник, поднимает на меня глаза. — Ты на работу езжай, коллег расспроси: с кем конфликтовала, с кем общалась. Мне фото ее нужно и описание. Что-нибудь из вещей ее…
— Каких, бл*ть, вещей, Леша?! – вмиг прихожу в ярость.
— Так, ты меня слушай. Ладно? – ни секунды не тушуясь от моей вспышки гнева, продолжает говорить спокойно. — В больнички и морги все равно нужно кинуть клич… Ты ведь понимаешь, что с девчонкой может быть все что угодно...
— Я понял тебя, — вместо
— Коль! – останавливаюсь на его оклик.
— Я найду ее. Понял? Завтра она уже будет с тобой.
— Сегодня, Леша. Она должна быть со мной сегодня.
***
— Артем, к ней в отдел.
— Да, шеф, — отвечает водитель, трогаясь с места.
— Кто у них там сейчас начальник? – спрашиваю, вытягивая из кармана телефон.
— Так Кирилла назначили неделю назад, — пожимает плечами парень.
— Нашли, кого назначить, — с губ срывается рычание.
Смотрю на экран телефона, ищу наши фото. Нахожу. В самой дальней папке. Единственное. Ева в обнимку с Малышом. От ее счастливой улыбки совсем хреново.
— Где же ты, девочка, — произношу одними губами, провожу пальцем по экрану.
А в голове слова матери на повторе: «Избитая…»
Бл*ть, какая сука посмела?! Убью, мразь…
Спустя еще двадцать минут захожу в отдел и прямиком в кабинет к Кириллу. Застаю его во время планерки с отделом.
— Николай Германович, — расплывается в улыбке Колесников.
— Ребят, совещание окончено. У нас с вашим шефом срочный разговор, — отдаю команду приставам, направляясь к столу Кирилла. Пока толпа выметается из кабинета, присаживаюсь на стул.
— Где Гофман? – спрашиваю его, как только мы остаемся одни в кабинете.
— Так она отпросилась у меня на неделю, — хмурится Колесников.
— Куда?
— Не знаю, вроде как к матери собиралась, — пожимает плечами. – Она после похорон шефа сама не своя была. В депрессии постоянной, на работе вся растерянная. Вот и дал ей отгулы, — говорит, неотрывно смотря мне в глаза.
— Целую неделю отгулов?
— Д-да, — начинает заикаться, глазки бегают. Нервничает, тварь. Что-то скрывает или просто меня так боится?
— Так, найди мне телефон ее матери. Я буду в кабинете Гофман, — поднимаюсь и выхожу, не дождавшись его ответа. Не нравится он мне. Только вот зачем ему Еву трогать?
В приемной нахожу взглядом Нину.
— За мной иди, — рычу ей, не обращая внимания на столпившуюся очередь посетителей возле ее стола.
Захожу в кабинет к Еве. Усаживаюсь за ее кристально чистый стол. Следом за мной забегает Нина.
— Дверь закрой, — киваю ей, открывая отделение стола. Рассматриваю содержимое.
— Знаешь, где Ева?
— Знаю, — хмурится Нинка. — Вроде как, отпросилась у Колесникова. Уехала к матери.
— Когда ты ее видела в последний раз?
— В прошлую пятницу. Кирилл вечеринку устроил в честь назначения. Она не пошла, на работе осталась.
— Почему? – поднимаю на нее глаза. Стоит, смотрит на меня в упор, с таким видом, будто я что-то глупое спросил. Пожимает плечами.
— Потому что с Колесниковым у
— Подробнее, — делаю вид, что не замечаю ее вызова. Заглядываю в следующий ящик. Черт возьми, и тут не за что зацепиться.
— А что, подробнее? – вздыхает она. — Он ее на каждой планерке дерьмом поливал. Цеплялся по поводу и без. Чаще без. Вот Ева и не захотела на корпоратив идти. Осталась поработать. Ну и все. Я на вечеринке в клубе перебрала чутка. Телефон потеряла, — морщится она. И мне даже говорить не нужно, я и так понимаю, что значит ее «перебрала чутка». Напилась в хлам и очухалась только день на второй в объятиях незнакомого мужика.
— Купила новый телефон только в понедельник, — продолжает свой рассказ. — Поэтому все выходные Еву не слышала. А на планерке Кирилл сказал, что Ева в отпуске.
— А что-то не так? — спустя несколько минут тишины спрашивает она.
— У нее были в последнее время еще с кем-то конфликты? Может, на исполнительных действиях?
— Нет. Все в порядке было. Может, ты уже скажешь мне, в чем дело? – начинает рычать.
— У тебя номер матери ее есть?
— Есть в личном деле.
— Позвони сейчас ей, спроси о Еве. Но так, чтобы женщина не волновалась. Поняла? – поднимаюсь из-за стола и, подойдя к окну, открываю его. Нина исчезает в коридоре, а я пытаюсь сложить кусочки разрозненной картины. Курю. Стараюсь хоть как-то унять лихорадочное состояние. Получается, кроме Колесникова, врагов у нее не было. Но зная Кирилла, его трусливую натуру и желание посильней прогнуться перед вышестоящими… Стал бы он трогать Еву, прекрасно зная о наших с ней отношениях? Да и вообще, какие у нее могут быть с ним конфликты? Не был доволен ее работой… Да ладно, разве из-за этого похищают? Убивают? Вкатал пару служебок и выгнал к чертям из отдела.
— Николай Германович, — в дверях появляется Кирилл и практически на полусогнутых семенит в мою сторону. — Я позвонил матере Евы Сергеевны. Она не появлялась там, — протягивает мне папку с документами.
— Почему ты звонил? Я Нину просил, — перелистываю дело моей девочки. Стараюсь сосредоточиться на деле. Проверяю, все ли на месте и достаточно ли тут сведений о ней, чтобы передать для работы Лехе. Понимаю, что Колесников оставил мой вопрос без ответа, поднимаю на него глаза. Бегающий, испуганный взгляд, стоит передо мной словно подросток нашкодивший. Никак не могу разобраться. Он настолько недоумок? Или наоборот, слишком изощренно маскируется?
— Я переживаю за нее, — пожимает плечами. – Все-таки моя подчиненная и недавно такую трагедию пережила...
Из груди рвется рычание. Сжимаю кулаки, из последних сил сдерживаю себя. Специально, сука, злит меня? Или правда о нас не знает?
— Я понял, — отдаю обратно документы. — Вот тебе адрес и номер человека, — протягиваю ему визитку Лехи. — Отвези ему документы, сейчас.
— Понял, все сделаем, — полный внезапного энтузиазма, Колесников хватает документы и спешит на выход. Я смотрю ему в спину и думаю о том, что в любом случае, лучше держать его поближе, в поле видимости. Да и проверить не мешает искренность его побуждений.