Забить гол

Грей Р. С.

Сначала я не поверила. Каждая знаменитость время от времени позирует для приятных фотосессий, но с Кэролайн они не казались постановочными. У нее даже не было собственных аккаунтов в социальных сетях. Истории распространялись от людей, с которыми она встречалась — от удивленных детей, обрадованных подарками от Кэролайн в канун Рождества, или от пожилой женщины, которая намекнула, что Кэролайн помогала ей покупать продукты каждое субботнее утро в течение последних пяти лет.

Я заставила себя прочитать все статьи о ней, в том числе и о её помолвке с Фредди. Новость была опубликована недавно, всего за три недели

до приезда Фредди в Рио. Репортер подчеркнула тот факт, что обручение было немного старомодным (даже по британским меркам), но что «это была лишь формальность, предназначенная для того, чтобы отпраздновать свадьбу, которая и так явно была заключена на небесах».

Я хотела представить Кэролайн злодейкой. Было бы так приятно ненавидеть ее, но к концу ночи я не чувствовала ничего, кроме замешательства и печали: замешательства по поводу того, почему Фредди не любил Кэролайн — ради Бога, после всей этой информации я была готова отбросить свою жизнь и жениться на ней сама — и печали, потому что в конце всего этого один из нас собирался остаться с разбитым сердцем.

— Готова, Энди?

Я повернулась и увидела Лизу, стоящую в нескольких футах от тренировочного стола, свежую и готовую приступить к работе. Ее черная футболка поло почти соответствовала цвету ее глаз, когда она оценивала мое запястье. Я использовала лед в течение последних пятнадцати минут, но пора было начинать тренировку.

— Нет покоя для уставших.

Она кивнула.

— Давай посмотрим на запястье. Сядь и откинься назад.

Я последовала ее указаниям и оперлась о кожаный стол. Она обошла сбоку, чтобы как можно аккуратнее размотать бандаж. Синяк стал бледнее, чем был накануне.

— Скажи мне, когда начнет болеть, — сказала она, медленно поворачивая запястье против часовой стрелки. — Я пытаюсь почувствовать подвижность.

Она продолжала двигать, работая рукой в разных направлениях и оказывая разное давление, пока я, наконец, не смогла его выдержать.

— Там. — Я поморщилась.

— Хорошо. — Она кивнула. — Твой доктор прислал рентгеновские снимки по электронной почте. В своем письме он порекомендовал тебе посидеть в запасе до конца Олимпийских игр?

Ее черные глаза уставились на меня для подтверждения, но я покачала головой.

— Ну, это была его рекомендация, но у меня другой план.

Она полезла под тренерский стол за синей эластичной лентой.

— Неужели?

Она казалась удивленной, что было впервые. Из того, что я узнала во время наших тренировок, Лиза не была той, кого легко рассмешить.

— Да. Я знаю свое тело и знаю, как далеко могу зайти.

— Так ты думаешь, что сможешь играть через два дня? Разве не тогда твоя следующая игра?

Я закусила губу, обдумывая ее вопрос. Позавчера я не смогла напрячь запястье, и за ночь боль только слегка утихла.

— Ладно, возможно следующую игру придется пропустить, — я уступила. — Но в финале определенно сыграю.

— Когда финал?

— На следующей неделе.

Она усмехнулась.

— Ты напрашиваешься на неприятности.

Я откинулась назад.

— Так ты не поможешь?

Ее темные глаза встретились с моими.

— О нет, я этого не говорила. Если ты готова установить сроки, то и я тоже. Я не говорю, что ты будешь готова к финальной игре, но вместе мы можем попытаться это сделать.

Я улыбнулась.

—

Хорошо. С чего начнём?

Она бросила в меня синюю эластичную ленту.

— С неё. И будь уверена, тебе она не понравится.

Мой сеанс с Лизой был примерно таким же приятным, как воск в области бикини вместе с пирсингом в сосках (о последнем я могла только делать предположения), но было приятно снова иметь цель, и боль отвлекала меня от мыслей о Фредди. После того, как она закончила мучить меня, я поплелась обратно в квартиру, приняла душ и надела первое, к чему прикоснулась: комбинезон-единорог, который Бекка повесила в моем шкафу. Я должна была отдать ей должное, после того как залезла в него и застегнула молнию, я решила, что буду носить его всю оставшуюся жизнь. Он был мягким, и от него мне становилось немного легче.

Кинсли и Бекка все еще были на своей вечерней тренировке, и, если я правильно рассчитала время, они, наверное, смотрели кадры своей игры против Канады. Меня отстранили от тренировки, чтобы я могла присутствовать на сеансе физиотерапии, но еще и потому, что тренер Декер не хотела меня видеть. Я уже отправила ей три е-мейла и оставила два голосовых сообщения. Она знала, что я чувствую по поводу ситуации. Она могла справиться с полуфиналом — я не буду готова; я не могу играть, но будь я проклята, если пропущу финал. Я буду на каждой тренировке, буду ходить на терапию дважды в день. Если придется, я буду играть со сложным переломом и торчащими костями.

Я достала готовое блюдо из холодильника и поставила его в микроволновку.

Несмотря на то, что я не очень хотела курицу с овощами, у меня не было выбора. Если я хочу играть в финальной игре, все должно остаться по-прежнему. Я должна была продолжать тренировки и диету. Конечно, за день до этого я чуть не выпила бутылку водки, но иногда водка считается лекарством.

Микроволновка погасла, и не успела я вытащить еду, как мягкий стук прозвучал у входной двери.

— Секундочку! — крикнула я, когда поставила тарелку на стойку.

Ой.

Тарелка ошпарила меня, и я чуть не обожгла руку, вытаскивая ее без рукавиц. Я подставила пальцы под холодную воду и крикнула через плечо.

— Минутку!

Кто бы это ни был, это были не Кинсли с Беккой. Они бы уже кричали на меня, чтобы я поторопилась. Я глянула в глазок и заметила кучу медово-каштановых волос, как раз перед тем, как прозвучал мягкий британский голос.

— Привет? Я знаю, что ты там, я чувствую запах спаржи.

Я рывком распахнула дверь и, отступив назад, обнаружила сестру Фредди, с другой стороны, с дружелюбной улыбкой на лице.

— Джорджия?

Она покачала головой.

— Джорджи, а не Джорджия.

Она прошла мимо меня и положила свою сумочку на кухонную стойку, как будто делала это тысячу раз раньше.

— Ну, Джорджия — это мое настоящее имя, но я презираю его, так что, пожалуйста, зови меня Джорджи. И могу я называть тебя Энди?

Я кивнула, все еще держась за дверную ручку.

— Симпатичный комбинезон, — сказала она без намека на сарказм. Джорджи уже ходила по квартире, осматривая все вокруг и листая стопку бумаг на столе. Ее холодные карие глаза встретились с моими, и я на мгновение замолчала. Она была так похожа на своего брата, только меньше и, очевидно, женственнее.